Ежевичная зима
Шрифт:
– У меня четыре сестры, – объяснил Доминик, – для меня «Нордстром» – дом родной.
Я бросила взгляд на витрину, посмотрела на манекен в серебристом платье и почувствовала, как мое сердце затрепетало от страха. Ну почему мне так сложно это сделать? Это всего лишь шопинг и ничего больше. Ну почему при мысли о примерке платья я начинаю так нервничать? Я посмотрела в добрые глаза Доминика и вдруг обрадовалась тому, что он рядом. Более того, мне хотелось, чтобы он был рядом.
– Да, – ответила я и улыбнулась. – Я была бы
– Идет! Я обо всем позабочусь, – пообещал Доминик и галантно распахнул передо мной дверь.
Мы вместе поднялись на эскалаторе на второй этаж в отдел готового платья и прочесали его весь в поисках подходящего наряда.
– Как насчет этого? – Доминик показал мне длинное черное платье с блестками.
– Слишком облегающее, – я неодобрительно покачала головой. – В нем я буду напоминать колбасу.
Доминик быстро сменил ориентиры и снял с соседней вешалки голубое платье.
– Вот это очень милое.
Я кивнула.
– Согласна.
– Голубой – твой цвет.
Я подняла руку, чтобы был виден браслет. Золотая цепочка с тремя сапфирами засверкала под лампами магазина. Этан подарил мне его на мое тридцатилетие. Я никогда не забуду, как он сиял от гордости, застегивая украшение на моем запястье.
– Отличное сочетание, – одобрил Доминик. – Иди примерь платье.
Я схватила вешалку и быстро прошла в примерочную. В зеркале я на мгновение увидела свое обнаженное тело, но потом его скрыло платье. Я быстро отвернулась. Господи, как же я могла забыть? Сегодня 3 мая. Годовщина того ужаса, что случился год назад.
На глаза навернулись слезы. Я вдруг почувствовала непреодолимое желание как можно быстрее одеться в свою одежду, выбежать из примерочной и бежать до тех пор, пока не окажусь в безопасности, в своей квартире. Я бы свернулась калачиком в кровати. Таблетка снотворного приглушила бы боль. У меня в аптечке еще осталось несколько штук в том флаконе, который мне выписал врач. Но тут на моей руке снова сверкнули сапфиры. Я подумала об Этане и о своем обещании быть на вечере. Я решительно застегнула «молнию» на платье и пригладила ткань там, где она немного морщила, – по бокам. Я смогу это сделать.
Я едва узнала женщину, которая смотрела на меня из зеркала, потому что весь прошедший год я носила только мешковатую одежду. Я почти забыла о том, что у меня есть фигура. Открыв дверь примерочной, я вышла в зал.
– Ты выглядишь… сногсшибательно, – оценил Доминик, терпеливо ожидавший моего появления. – Это то, что нужно.
– Ох! Через пятнадцать минут я должна быть в отеле «Олимпик».
– Иди прямо в платье, – предложил Доминик. – На кассе они отрежут ценник.
Я улыбнулась, показывая на свои желтовато-коричневые сапоги.
– Полагаю,
– Точно, – усмехнулся он.
Я попрощалась с Домиником и взяла такси до отеля «Олимпик». Этан уже ждал меня, меряя шагами вестибюль под свисающей с потолка старинной люстрой изысканной работы. Я мгновенно расшифровала выражение его лица: наивысшая степень раздражения.
– Вот, наконец, и ты, – приветствовал он меня, глядя на часы. – Ты понимаешь, что опоздала на полчаса?
– Я тоже рада тебя видеть, – с сарказмом ответила я, проводя рукой по краю платья, чтобы убедиться в том, что все ценники срезаны.
Этан нахмурился.
– Ну почему тебе нужно быть такой…
Я скрестила руки на груди.
– Какой такой?
– Ты всегда обороняешься и всегда злишься.
Я вздохнула.
– Клэр, – продолжал Этан, – день был долгим. Может быть, мы пройдем в зал и сядем? Притворимся, что у нас все хорошо? Хотя бы на один вечер?
Я почувствовала ком в горле.
– Ты ведь все забыл, верно?
– Что именно?
– Ты не помнишь, какой сегодня день. – Я попыталась встретиться с ним взглядом.
Он посмотрел на бальный зал, потом снова на меня, явно раздосадованный.
– Я не имею представления, о чем ты говоришь, но если мы не пойдем в зал, то пропустим…
– Сегодня ровно год…
Я почти прошептала эти слова, воспоминание было слишком важным, чтобы меня услышали посторонние.
Лицо Этана мгновенно изменилось. Исчезла резкость, оно смягчилось. Он шагнул ко мне.
– О, дорогая, прости. – Муж приобнял меня. – Как же я мог об этом забыть…
– Что ж, – я смахнула слезу, – возможно, ты был слишком занят, встречаясь за ленчем с Кассандрой.
Этан снова напрягся.
– Клэр, не смеши меня. Послушай, давай войдем и сядем. Мы можем поговорить позже.
Меня резанул его тон, но и мой собственный тон мне тоже не понравился. Холодный. Бесчувственный. С какого времени мы стали постоянно ссориться? Мой взгляд упал на черные лодочки, которые совсем недавно мне помог выбрать Доминик, потом снова подняла глаза на Этана. А что, если я возьму и просто поцелую его сейчас? Обнимет ли он меня так, как обнимал когда-то? Меня охватила печаль.
– Ты винишь меня за то, что случилось, – еле слышно произнесла я. Ну вот, я это сказала.
– Перестань, Клэр. Неужели ты серьезно в это веришь?
– Не делай вид, будто ты на меня не сердишься, – продолжала я. – Знаю, ты думаешь, что во всем виновата я. Я вижу это в твоих глазах каждый раз, когда смотрю на тебя.
– Клэр, это нечестно.
– Видишь, ты этого не отрицаешь.
Этан опустил взгляд.
– Я…
Мы оба подняли глаза, когда услышали приближающиеся шаги.