Ежевичная зима
Шрифт:
Сердце вырывалось из моей груди. Вдруг Дэниел здесь? Вдруг он вскарабкался по вишне и пролез через маленькое окошко? Вдруг он ждет меня внутри?
Я старалась повернуть ключ в замочной скважине, но у меня ничего не получалось. Я попыталась снова, поворачивая ключ вправо и влево, но безрезультатно. Боже мой. Мистер Гаррисон, должно быть, сменил замок.
– Нет! – крикнула я, прижимаясь щекой к двери. И тут я услышала шаги внутри своей квартиры. – Эй! – я забарабанила в дверь. – Эй! Кто там за дверью?
Когда дверь начала открываться,
– Чем я могу вам помочь? – спросила она.
Я прошла мимо нее в квартиру.
– Что ты делаешь здесь, в моем доме? Где Дэниел? – Я подбежала к лестнице. – Дэниел, это мама. Мама дома.
Из кухни появился мужчина в мятой белой сорочке, пожелтевшей и запятнанной вокруг воротничка. Подтяжки болтались по бокам.
– Кто это, Джейн?
Девочка пожала плечами.
– Не знаю, папа. Она говорит, что это ее квартира.
– Это действительно моя квартира, – четко произнесла я. – Почему вы здесь? Где мой сын? Дэниел!
– Произошла какая-то ошибка, – сказал мужчина. – Мы въехали сюда три дня назад. Хозяин сказал, что предыдущая владелица умерла. Еще он сказал, что родни у нее нет, поэтому продал нам мебель за пять долларов.
– Умерла?
Мужчина кивнул.
– Я что, по-вашему, выгляжу мертвой?
Я обвела взглядом то, что осталось от моего дома, от моей жизни. Вот маленький кофейный столик с резными дубовыми цветами по краям. Мой отец сделал его незадолго до смерти. Два кресла, старенькие, но удобные. Белая ваза на столе, куда я ставила полевые цветы, которые собирал для меня Дэниел во время прогулок по Четвертой авеню. Мои вещи. Моя жизнь. Их у меня забрали.
Потеряв ко мне всякий интерес, девочка взяла с дивана куклу и стала подниматься по лестнице.
– Подождите, я сейчас, – приказал мне мужчина, явно раздосадованный. – На плите кипит обед.
Как только он вышел, я сразу подошла к лестнице. У стены появился маленький шкафчик, и мне пришлось приложить усилие, чтобы сдвинуть его в сторону. Только так я могла добраться до тайника. Я открыла его и вздохнула. Перышко Дэниела, ракушки. Комнату заполнили воспоминания, и мне бы так хотелось в них погрузиться, но я понимала, что сейчас не время. Я вытащила из сумочки Макса, поправила на медвежонке голубой бант и убрала игрушку в тайник. Его место было тут. И Дэниел снова найдет его. Так подсказывало мне сердце.
Я услышала за спиной шаги и быстро закрыла дверцу, уронив при этом сумочку. Я быстро подняла ее.
– Чем это вы там занимаетесь, мисс? – подозрительно спросил мужчина.
– Я только…
Он нахмурился.
– Я прошу вас немедленно уйти отсюда.
– Прошу вас, – взмолилась я, – если вы увидите маленького мальчика…
– Если я еще раз увижу вас, то сообщу в полицию.
В комнате снова появилась девочка. Она сочувственно смотрела на меня, пока ее отец не вытолкал меня в коридор и с громким стуком не закрыл за мной
Снова оказавшись на улице, я проверила свою сумочку и обрадовалась тому, что мой бумажник, пусть и совсем пустой, остался на месте. А вот рисунку Евы повезло меньше. Он, должно быть, выпал.
Я бездумно шла по тротуару. Детишки в теплых пальто играли в «классики» под присмотром матерей.
– Дэниел! – позвала я, но напрасно. Над моей головой летали чайки, описывая круги и насмешливо крича. Весь мир и каждое создание в нем казались жестокими и безразличными.
– Вера, это ты? – окликнул меня знакомый голос.
– Гвен?
– Ох, милая ты моя, – произнесла она, – я так за тебя волновалась. Я только что виделась с Кэролайн. Она рассказала мне о том, что случилось. Мне так жаль.
– Мой сын исчез, – сказала я. Слова, сорвавшиеся с губ, показались чужими, словно их произнес кто-то другой.
– Что значит исчез?
– Когда я пришла домой с работы, Дэниела там не было, – объяснила я и почувствовала, как от слез защипало глаза. – Полиция не желает ничего делать, потому что там считают, что он просто сбежал. Но, Гвен, он бы никогда не убежал из дома.
Она обняла меня за плечи и прижала к себе.
– Ты только посмотри на себя, просто скелет. Ты ела хоть что-нибудь?
Я покачала головой.
Гвен похлопала меня по руке.
– Что толку тут стоять и плакать. У тебя такой вид, будто ты не ела несколько дней. Позволь мне купить тебе что-нибудь горячее.
В животе у меня заурчало Я ненавидела себя за то, что в такое время мне хочется есть, но я понимала: если свалюсь от слабости, то уже ничем не помогу Дэниелу. Поэтому я согласилась.
– Хорошо, – еле слышно сказала я.
Мы с Гвен зашли в маленькое кафе «Линдгрен», где в более счастливые времена мы с ней обычно обедали.
– Два сандвича с ветчиной и соусом, – сделала заказ Гвен.
Когда еду принесли, я начала жевать, не замечая, что ем, не ощущая вкуса. Мне почему-то казалось, что испытывать удовольствие от пищи было бы неправильно. Я ощущала комфорт от собственной невосприимчивости.
– Ты вернешься на работу? – осторожно поинтересовалась Гвен.
Я вздохнула.
– Думаю, мне придется это сделать. То есть если меня еще не уволили. Я пропустила не меньше полудюжины смен, с тех пор как…
– Эстелла поймет.
Я покачала головой.
– Ты действительно так думаешь?
– Я поговорю с ней, – пообещала Гвен, выуживая из бумажника мелочь и кладя ее поверх банкноты. – Идем со мной в гостиницу. Я сама объяснюсь с Эстеллой.
В помещении для обслуживающего персонала привычно пощелкивал и посвистывал радиатор. Огромные стопки постельного белья ожидали глажки. Эстелла, как всегда, сидела за своим старым столом. Все было как прежде, но в то же время совсем иначе. Ось мира сместилась после исчезновения Дэниела, навсегда изменив все вокруг.