Ежимила – принцесса Листвянки
Шрифт:
Всё что угодно могли представить себе ежи, но только не это! Ежианна схватилась за сердце, Ежислав – за голову, а Ежимила – за мамин сарафан. Так и стояли молча, не в силах проронить ни слова.
– И это называется дом?! – первой не выдержала Ежимила. – И здесь мы будем жить?
– И это называется дом! И здесь вы будете жить, – точь-в-точь повторил слова девочки хозяин Листвянки.
– А нет ли у вас другого, господин Волколюб, более подходящего? – спросил Ежислав, когда к нему вернулся дар речи.
– Он же совершенно
– Ну если вы от него отказываетесь, это ваше право, – обиженно сказал тот. – Скоро прибудут другие погорельцы с вашей Сосновки. Его с лапами оторвут!
«И то правда, – подумал отец семейства, – надо соглашаться, иначе можно вообще оказаться на улице».
«Ёже мой… – подумала Ежианна, – сколько же нужно всего сделать, чтобы привести его в нормальный вид».
«Там, наверно, живут пауки», – сразу решила Ежимила и вздрогнула. Она их боялась больше всего на свете.
И только крошка Ежимир ни о чём не думал и ни о чём не тревожился. Он увидел сидящую на заборе птичку и внимательно за ней следил. Младенец агукал и пытался по-своему повторять её чирикания.
Ежислав протёр запотевшие очки и сказал:
– Нам не остаётся ничего другого, господин Волколюб, как согласиться на ваше предложение, – и добавил: – Благодарим за помощь.
– Вот это другое дело! – сразу приободрился волк, – обживайтесь! Если что нужно, вы знаете, где меня искать, – и пошёл восвояси, напевая себе под нос: «Зна-ет в лю-бви толк о-ба-я-тель-ный волк».
– Тот ещё типчик, – сказала Ежианна, кивнув в его сторону, когда хозяин Листвянки отошёл подальше.
Ежи зашли в дом. Внутри он оказался не таким страшным, как снаружи. Крыша хоть была и ветхая, но от дождя и ветра его защищала. У самой двери стояла печка. Чуть подальше – стол с лавкой, а у окна – две кровати. Вот и вся мебель.
Но как же в доме было грязно! Ежианна, привыкшая к идеальной чистоте, чуть в обморок не упала при виде занавесок и скатерти, почерневших от пыли. На полу валялась опрокинутая посуда. С потолка, со всех четырёх углов, свисала паутина.
«Я так и знала, что здесь обитают пауки», – только подумала Ежимила и сразу завизжала. Она увидела одного – вот такого жирнющего! Паук с недовольным видом спустился со своей паутины и быстренько сбежал через окно.
– И не возвращайся! – крикнула ему вдогонку девочка. Но паук ей такого не обещал.
Осмотрев обстановку, Ежислав попытался хоть как-то приободрить жену и дочку:
– Дом, конечно, не мечта, но жить можно, – сказал он и даже постарался улыбнуться.
Как только Ежимир угомонился и заснул, мама с Ежимилой, засучив рукава, принялись исправлять беспорядок. Папа пошёл чистить колодец. Вернулся он не только с водой, но и с фруктами!
Ежимила при виде трёх спелых жёлтых груш, которые папа принёс на своих иголках, радостно захлопала в ладоши.
– Где
В Сосновке груши не росли. Их привозили только по воскресеньям и продавали на базаре. Пока дети спали, Ежианна приносила их в корзинке и пекла вкусные пирожки с грушевой начинкой. Вот бы вернуть то время назад!
Когда все подкрепились, Ежислав, хитро подмигнув, сказал:
– Пойдёмте-ка, девочки, я вам кое-что покажу.
– Сад, самый настоящий сад! – запрыгала от счастья Ежимила, когда они завернули за домик.
– Глазам своим не верю… – от удивления еле смогла проговорить Ежианна.
Сад, как и дом, тоже выглядел запущенным, но это было неважно. Главное, в нём росли фрукты, которые очень любили ежи – груши с яблоками. За ними даже на деревья лазать не нужно! Вот они, готовенькие, лежат внизу – спелые и сладкие. Что пожелаешь, то с ними и делай. Хочешь – так ешь, хочешь – вари из них компоты и варенье, хочешь – на зиму суши.
Ежимила с мамой принялись собирать фрукты. Они торопливо складывали их в подол сарафана Ежианны, как будто боялись, что их кто-то отнимет. Подол не выдерживал, и яблоки с грушами сыпались обратно на землю. Хохоча, они собирали их снова и снова. А непослушные фрукты выпрыгивали с другой стороны.
Наблюдая, как жена с дочкой радуются и веселятся, ёж подумал: «А жизнь-то налаживается».
Весёлый сбор урожая прервал громкий заливистый плач. Это проснулся крошка Ежимир. Не увидев никого рядом с собой, он испугался и звал родителей с Ежимилой.
– Ещё один «ёж – руками не возьмёшь» растёт, – довольным голосом сказал Ежислав, кивая в сторону дома.
– Пап, а ты его лапками, лапками! – посоветовала ему Ежимила.
Все трое так и покатились со смеху. Умеет же она рассмешить! А потом, спохватившись, побежали успокаивать не на шутку разбушевавшегося Ежимира. Младенец скучал по своей колыбельке, к которой он так привык, и по своим игрушкам.
Каждому из них чего-то не хватало. Ежимиле – книжек с красивыми картинками, маме – корзинки с разноцветными клубочками и спицами, папе – толстого альбома с его чертежами.
Наконец-то всё ежовое семейство угомонилось. И взрослые, и дети, довольные и счастливые, без задних лап завалились спать. Это была их первая ночь в Листвянке.
Глава 5
Рога и подарки
Ежимилу разбудил скрип закрывшейся двери. Она открыла глаза и ущипнула себя за носик. Больно! Значит, не спит. Получается, путешествие из Сосновки в Листвянку ей не приснилось, а было на самом деле. Взрослые отправились осматривать округу.
Чтобы не разбудить Ежимира, девочка на цыпочках подошла к столу и стала читать записку. «Никуда не уходи. Скоро будем. Мапапа». Родители так всегда подписывали свои записки. Ежимила, конечно же, их читала. Честно-честно! Или почти всегда, когда не забывала.