Эзотерическое подполье Британии
Шрифт:
Тем временем на андеграундной музыкальной сцене происходили серьезные изменения. Такие музыканты, как Крис и Кози, начинавшие со свободных электронных экспериментов, забросили былые игры и принялись создавать электронную музыку, полную размытых ритмов автомагистралей и безудержного фанка. Этот новаторский подход подвергся искажению и растворению третьей волной индустриальных халтурщиков вроде бельгийского Front 242 или американских Skinny Puppy. Теперь музыканты новой волны намеревались сочетать сакральное и профанное на залитом светом танцполе.
К 1987 году Тибет почти не обращал внимания на то, чем занимаются его современники, пытаясь сблизиться с более традиционной музыкальной формой. Swastikas For Noddy знаменует начало осторожного диалога с мейнстримом. «В то время множество моих знакомых начали создавать музыку, ориентированную на танец, — вспоминает
Swastikas For Noddy открывает «Benediction», вокальная композиция в исполнении Яна Рида. Это плач по мифической «прекрасной стране» Англии, которая в контексте альбома выступает как метафора утраченной невинности. Та же потеря оживает в версии Current 93 песни «Since Yesterday» группы Strawberry Switchblade. Это можно было бы назвать настроением всей работы Тибета, но здесь его то и дело скрывает плотная и чересчур хаотичная образность. Одна только «Beausoleil» ссылается на все, от убийств Мэнсона, Dogs Blood Rising, Будды и Христа до Нодди, In Menstrual Night, средневековых гримуаров, Love и даже The Monkees. «Я не мог выразить то, что думал, — признается Тибет. — Тогда я был очень зол, несчастлив и не имел определенной цели. Возможно, это и есть подростковая тоска. Кто знает? Бойд Райс как-то сказал мне — думаю, его слова удивительно точны, — что не понимает, почему люди продолжают жаловаться на отчуждение, поскольку если люди испытывают отчуждение, они должны желать принадлежать обстоятельствам. Бойд уловил мое разочарование, непонимание того, против чего я выступал, незнание того, что именно потеряно, но ясное чувство этой потери, из которого рождалось ощущение несчастья».
Большинство композиций Swastikas For Noddy были написаны Пирсом и Тибетом в квартире на Тафнелл-парк. Для «Beausoleil» Пирс нашел обманчиво простую музыкальную фразу, контрастирующую с удивительным вокалом Тибета, но когда все было записано, он не смог восстановить использованные им аккорды, а значит, Current лишались возможности играть эту вещь на концертах. Так было до 1999 года, когда на выступлениях в Нью-Йорке новый гитарист Майкл Кэшмор подобрал ее на слух. Столь же интуитивно Пирс создал мелодию для «Oh Coal Black Smith», традиционной народной песни о превращениях, ставшей у Current одной из самых популярных. До записи Тибет никогда ее не слышал, найдя текст в одной из многочисленных книг об английском фольклоре, которые в то время читал. Тревожная баллада полна жестокой образности: «И стала она уткой /Уткой на волнах /А он — охотничьей собакой /И притащил ее назад». Жестоко притащить, вытянуть или пасть — частый мотив у Тибета, проходящий красной нитью через многие его песни и наиболее ярко заметный в таких тревожных двусмысленных названиях, как «Falling Back In Fields Of Rape» (с Dogs Blood Rising).
Рассказывая о детстве в Малайзии, Тибет вспоминает один из любимых видов своего отдыха. «Я заходил на пляже в воду и ждал, пока на меня накатятся волны, собьют с ног и утащат в море, — рассказывает он. — Я падал и погружался под воду, в молотые ракушки и песок. Меня это всегда очень трогало; казалось, я попадал в иной мир, превращался в водяного духа или оказывался на другом плане бытия». Одно из любимых стихотворений Тибета — «Гончая небес», написанное католическим поэтом и наркоманом Фрэнсисом Томпсоном. Стихотворение повествует об ощущении преследования Богом и о том, что падение и прыжок веры предполагают твердую убежденность, что тебя кто-то подхватит. Тибет помещает сценарий Томпсона в прекрасные поля рапса вокруг Йорка, по которым он бродил в юности, и игра слов [rape имеет много значений, в том числе насилие и рапс] создает тревожную атмосферу композиции. Это сосуществование образов страшного насилия и райской красоты — устойчивый элемент творчества Current 93, как и вопрос, что нас подхватит, если мы упадем.
Кавер-версия песни «This Ain't The Summer Of Love» группы Blue Oyster Cult,
«Работая над Swastikas For Noddy, я постоянно слушал Ширли, — рассказывает он. — Я любил британский фолк, например, The Incredible String Band и их альбом The Hangman's Beautiful Daughter, группы вроде Trees и Clive's Own Band, но как только услышал Ширли, она немедленно стала для меня богиней, я сразу ее обожествил. Казалось, это поет чье-то сердце. Пение было абсолютно чистым, никакой мелодрамы. Я до сих пор считаю, что Ширли создавала музыку, на сто процентов совершенную и полностью лишенную фальши. Над Ширли только Иисус. На ее уровне находятся люди, проявляющие свою гуманность и красоту так, как это только возможно для человека. Однажды она сыграла мне свои недавние записи — они ей не очень нравились, она не хотела их выпускать, — и когда я их послушал, то был так растроган, что заплакал». Позже в интервью для The Wire Коллинз сказала Майку Барнсу, что Тибет, без сомнения, ее самый некритичный поклонник. Такое очарование музыкой Коллинз можно видеть в новом уровне простоты его работ, сочетающих сокровенную, автобиографическую лирику и неизменную тему лишения Англии ее культуры.
«Я действительно люблю Англию, — подтвердила Коллинз, когда я разговаривал с ней в сентябре 2001 года. — Люблю смотреть на нее из окна поезда и имею очень тесные связи с сельским краем. В детстве я с ума сходила по истории и навсегда запомнила, что история была прекрасна; то, что в ней происходило, было волшебным, и об этом так или иначе говорится в балладах. Но у Англии черное сердце. В ней происходило столько злого, во имя нее совершалось столько ужасных вещей… В песнях, которые я люблю, люди знают, что с ними сделается, однако именно там чувствуется подлинный дух. Я не считаю, что терпение — наилучший выбор, но они терпели и все же сохранили способность замечать тот прекрасный мир, в котором жили. Поскольку он все равно прекрасен, если вы сможете увидеть его красоту».
Англия Коллинз все еще существует. Она ждет, чтобы о ее существовании спели, как поэт А. И. Хаусман (1859 — 1936), восхвалявший свой родной Шропшир, «страну утраченного содержания», или как трагический молодой писатель Дентон Уэлч (1915 — 1948), исходивший Сассекс, Кент и Хемпшир в книгах «Радость в молодости» и «Я оставил дом деда». На альбоме 1994 года Of Ruine Or Some Blazing Starre Тибет представляет одно из своих наиболее удивительных обращений к Англии в композиции «The Great Bloody & Bruised Veil Of The World», визионерском послании, схожим с творениями Уильяма Блейка: «Деревья качаются в Англии /Ручьи текут в Англии /Несчастный замирает в Англии /Несчастное сердце Англии /…/ Это рай /Это Сад Садов /Солнц и жуков /Божья коровка садится мне на колено /Радостно поет жаворонок /Птицы птиц /За великим, кровавым, израненным, молчаливым занавесом /Этого мира».
«Все, что я делал, вся музыка, которую я люблю, о невинности, — говорит Тибет. — Я всегда возвращаюсь к теме утраты невинности, и то, что я люблю в Англии, это Англия Anthems In Eden Ширли Коллинз. Это ушедшее детство. Люди, которыми я больше всего восхищаюсь, невинны; у них нет какой-то сложной теологии или мировоззренческих концепций. То, что я люблю, по своей сути очень просто. Да, я читаю сложные теологические книги, но больше всего меня интересуют простые фразы, лежащие в их основе. Вы можете прочитать весь католический катехизис или „Град Божий“ Августина, но эти громоздкие структуры выстроены на очень простых понятиях, таких, как „блаженство“ или „возлюби ближнего как самого себя“. Сам я не слишком терпелив. Но меня очень трогает глубокая простота, и музыка Current проста. Иногда, как в All The Pretty Little Horses или Nature Unveiled, она звучит сложно, но на самом деле это не так. Она простая и циклическая».