Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования

Коган Галина Фридмановна

Ощущение близких катастроф, смутное предчувствие значительных перемен — вот та почва, на которой вырастает новое восприятие Достоевского. Читая романы Достоевского, Германия открывала для себя уже не Россию XIX в., а, скорее, современную ей страну, охваченную волнением, революционную. Ощущение всеобщего кризиса, общее для немецкой интеллигенции в 1910-е годы, шло в Германию из России и, в немалой степени, — через романы Достоевского.

С. Цвейг, уже спустя десятилетия, говоря об английском писателе О. Хаксли, заметил:

"Он разрыхлил и подготовил землю на нашем участке планеты для нового порядка. Это без сомнения так. Однако то беспокойство, которое побуждало к этому, пришло из России, причем значительно раньше" [2233] .

Известный поэт-экспрессионист Я. ван Ходдис спрашивал в 1914 г.:

"Неужели мы последние, кому суждено чувствовать бога? Что за колдовской шепот проник во сны нашей юности из романов Достоевского и романтизма Толстого?" [2234]

2233

Fehse W. Das hochste Gut dieser Erde // Zweig S. Spiegelungen seiner schopferischen Personlichkeit. — Wien, 1959. — S. 64.

2234

Ich schneide die Zeit aus. Expressionismus und Politik in Franz Pfempferts "Aktion". 1911-1918. Dokumente / Hrsg. von P. Raabe. — Munchen, 1964. — S. 165.

Грядущее

обновление мира, которое, по ощущению экспрессионистов, должно было наступить как неминуемое следствие современной им кризисной ситуации, мыслилось ими по-разному. "Левые" экспрессионисты связывали свои надежды с революцией. Другие мечтали о нравственно-духовном перерождении человечества. Наконец, третьи видели выход в возвращении человечества к первоосновам жизни. Каждое из этих течений стремилось найти себе союзника в Достоевском.

"В современном сдвиге настроений Достоевский, избравший своим литературным амплуа анализ страдания во всех его проявлениях, описание мучительной борьбы "униженных и оскорбленных" и тягостных противоречий жизни, с необузданной горячностью проповедовавший братство людей, конечно, должен был завоевать себе прочнейшие симпатии в Германии" [2235] .

2235

Волчанецкий M. H. Экспрессионизм в немецкой литературе. — Пг., 1923. — С. 72.

В современной им России, как и в творчестве Достоевского "активисты" искали "бунтующее", "революционное начало". Дух беспокойства и неудовлетворенности, которым проникнуты произведения Достоевского, воспринимался ими как "мятежный" дух. Так, Л. Рубинер в статье "Поэт вмешивается в политику" (с эпиграфом из Достоевского) открыто говорит о русском писателе как о "мятежнике, который навеки утвердил свое я в народе" [2236] . Впрочем, революционные чаяния "активистов" были (до 1917 г.) весьма абстрактными и утопическими. Революция, которую они ждали, представлялась им не столько социальным переворотом, сколько духовным перерождением. Не случайно после Великой Октябрьской революции часть "активистов" (Шикеле, Толлер, Упру), не поняв и не приняв революционного насилия, отошли от "программы действия". Другие же (Бехер, Рубинер, Франк) увидели в русской революции осуществление своих идеалов освобождения человека и закономерно пришли к коммунизму.

2236

Sokel W. H. Der literarische Expressionismus. — S. 190.

Достоевский находил отклик у большинства экспрессионистов постановкой "вечных" философско-этических проблем о предназначении человека и смысле его существования.

"Больше чем какой-либо другой писатель, Достоевский вел экспрессионистов к этике…" [2237]

Писатель-экспрессионист Ф. М. Хюбнер полагает, что именно "проблемы любви и милосердия делают Достоевского-этика подлинным экспрессионистом" [2238] . Нравственный пафос произведений Достоевского воодушевлял экспрессионистов так сильно, что по их собственным признаниям, влияние Ницше фактически сошло на нет.

2237

Expressionismus. Der Kampf um eine literarische Bewegung / Hrsg. von P. Raabe. — Munchen, 1965. — S. 139.

2238

Rubiner L. Der Dichter greift in die Politik // Aktion. — Jg. 2. — 1912. — № 23. — S. 715.

"Уже не по оси сила-слабость, а по оси доброта-зло или жертвенность-безразличие располагаются системы человеческих ценностей" [2239] .

Особенно велико было увлечение экспрессионистов религиозно-этическими идеями Достоевского. Характерный пример: Э. Барлах, скульптор, график, писатель, видный представитель немецкого экспрессионизма, который в 1906 г. посетил Россию и, говоря словами исследователя, "нашел в России себя, а в Достоевском пережил собрата по духу" [2240] . Провозглашенные Достоевским идеалы "любви", "смирения", "страдания" отвечали абстрактно-гуманистической доктрине экспрессионизма. Ими вдохновлялись не только такие мистически настроенные поэты, как Ф. Верфель, но и "левые", как например, Й. Вехер. (Впоследствии после знакомства со статьями Горького о Достоевском Бехер во многом пересмотрел свое отношение к русскому писателю.) В страдании и смирении экспрессионисты были склонны видеть не столько социальное зло, подлежащее искоренению, сколько признак подлинной человечности.

2239

Expressionismus. Der Kampf um eine literarische Bewegung. — S. 207.

2240

Dichtung und Dichter der Zeit. Eine Schilderung der deutschen Literatur der letzten Jahrzehnte von Albert Soergel. N. F. Im Banne des Expressionismus. — Leipzig, 1925. — S. 742.

Идеи христианской любви и всепрощения особенно глубоко воспринял благодаря Достоевскому

Ф. Верфель, один из зачинателей экспрессионистической лирики и драмы. Влияние Достоевского прослеживается в творчестве Верфеля с достаточной очевидностью [2241] .

Уже в одном из своих ранних стихотворных сборников "Друг другу" (1915) в качестве эпиграфа (ко второй части) Верфель берет следующие слова Зосимы:

"Отцы и учители, мыслю! "Что есть ад?" Рассуждаю так: "Страдание о том, что нельзя уже более любить"".

2241

О воздействии Достоевского на Верфеля — см.: Tukian М. Dostojewskij und Franz Werfel. — Bern, 1950; Pachmuss Т. Dostojewsky and F. Werfel // German Quarterly (Appleton). — 1963. — V. XXXVI, November. — № 4.

Говоря о более раннем сборнике Верфеля "Мы существуем" (1913), один из критиков (Г. Э. Якоб) даже высказал мнение о том, что "в этой книге, где в мистическом демократизме Христос стал сопричастен горю и радости всех существ, а еще сильнее в третьей книге "Друг другу", которая уже содержит первые протесты против войны, комета по имени Достоевский впервые победоносно приближается к немецкой душе" [2242] .

Весьма показательно в этой связи то переосмысление романа "Преступление и наказание", которому он подвергается в эпоху экспрессионизма. Внимание критиков натуралистической поры было приковано к Раскольникову-преступнику. Натуралисты интересовались главным образом его психологией, его "сверхчеловеческой" идеей. У экспрессионистов Раскольников-"сверхчеловек" оттесняется на задний план. Интересен в этом отношении рассказ "Неудавшееся преступление", принадлежащий перу Л. Штрауса (1892-1953), малоизвестного ныне писателя-экспрессиониста. Герой рассказа — его зовут Антон Мюллер — подчеркнуто заурядная личность. Весьма прозаична и его профессия; Мюллер — мелкий служащий. Замыслив убить богатого ростовщика, Мюллер обзаводится кинжалом. Письмо, полученное Мюллером от матери, служит решающим толчком к реализации замысла: мать жалуется на бедность и обвиняет сына в нерасторопности. Собравшись с духом, Мюллер проникает ночью в комнату ростовщика и обнаруживает там хладный труп со следами ножевых ран. Осознав весь ужас своих злодейских замыслов, Мюллер в отчаянии хочет броситься с лестницы вниз головой. Однако и здесь его настигает неудача. Самоубийцу останавливает… шуцман, страж закона. Весь рассказ — не более чем пародия на "Преступление и наказание" [2243] . Как бы полемизируя с натуралистами, которые видели в Раскольникове преступника-индивидуалиста ницшеанского образца, Штраус сознательно занижает образ своего героя, выводя его в окарикатуренном виде.

2242

Expressionismus. Der Kampf um eine literarische Bewegung. — S. 207.

2243

Lauer R. Eine Dostojewskij-Parodie von Ludwig Strauss // Zeitschrift fur slawische Philologie (Heidelberg). — 1953. — № XXII. — S. 12-39.

Характерно, что не Раскольников оказался основным героем "Преступления и наказания" в критике экспрессионизма. Неизмеримо большее значение приобрел образ Сони Мармеладовой. Если натурализм истолковывал героиню Достоевского лишь как жалкую и пассивную жертву "среды", то в экспрессионизме она воспринимается как "воплощение нового человека, который берет на себя презрение мира и жертвует своим моральным существованием, чтобы творить добро" [2244] . В критике уже прочно утвердилось мнение о том, что трактовка столь популярной в немецком экспрессионизме темы проституции в значительной степени определена влиянием Достоевского. "В бесчисленных произведениях экспрессионизма, — замечает, например, на этот счет известный швейцарский литературовед В. Мушг, — прославляется любовь проститутки или ее христианская жертвенность, и это вызвано образом великой грешницы в Библии и у Достоевского" [2245] . Отношение к Соне Мармеладовой как к христианской великомученице прочно утвердилось в немецком экспрессионизме. "Мученики общества, козлы отпущения, Соня и Мармеладовы, становились истинными последователями Христа на земле. Унижение, которое брала на себя Соня, чтобы спасти семью, напоминало самопожертвование Спасителя", — резюмирует Зокель [2246] . В ряду произведений, в которых изображена и возвеличена проститутка, критики чаще других называют раннюю драму Г. Поста "Начал!" (1917) и пьесы П. Корнфельда "Обольщение" (1917) и "Небо и ад" (1920).

2244

Soergel A., Hohoff C. Dichtung und Dichter der Zeit. — Band II. —Dusseldorf, 1963. — S. 42.

2245

Muschg W. Von Trakl bis Brecht. Dichter des Expressionismus. — Munchen, 1961. — S. 53.

2246

Sokel W. H. Der literarische Expressionismus. — S. 188.

Если один путь к грядущему обновлению лежал для экспрессионистов через религиозно-нравственное очищение "страданием" и "смирением", то другой открывался в возврате к "жизни". И здесь союзником экспрессионистов был опять-таки Достоевский.

"Кардинальное требование экспрессионистской эпохи гласит: прочь от сложной современной цивилизации, прочь от мертвящей механистичности нашего мира? <…> Главной позитивной ценностью, которую эта эпоха открыла в Достоевском, была "жизнь", упраздняющая всю нашу "неустроенность" и способная произвести из себя новый, пока еще смутно различимый миропорядок" [2247] .

2247

Kampmann T. Dostojewski in Deutschland. — S. 151-152.