Фаберже для русской красавицы
Шрифт:
– Мадам, желая здоровья людям, вы желаете обнищания врачам. Это я вам как бывший врач говорю!
Теперь я иногда задумываюсь перед пожеланиями.
Мы с Некрасовым вернулись в гостиную, он хотел предложить мне чего-то с градусами, я отказалась, попросила только сок.
– Ты не останешься? – удивился он и, по-моему, испытал облегчение.
– Коля, я, вообще-то, сюда не к тебе приезжала. – Он с еще большим удивлением поднял брови. – Ты разве не видел милицейские машины, когда домой возвращался?
– Видел,
– И тебе не стало любопытно, к кому и почему они приехали?!
– А мне-то какое дело?! Не ко мне – и ладно. Это ты бы, конечно, побежала выяснять. А я не любопытный.
Я задумалась, почему к Некрасову еще не заходили, ведь убивали-то в его доме, затем вспомнила, что его уже неоднократно допрашивали по этому поводу, и я сама обеспечила ему алиби на ту ночь. Хотя, возможно, вскоре его снова вызовут в прокуратуру.
– Кстати, а что случилось? – словно опомнившись, спросил Некрасов.
Я вкратце описала. По мере моего рассказа Коля заметно успокаивался. Я с самого начала обратила внимание: он какой-то заведенный, что для него нетипично. Вообще про таких, как Некрасов, обычно говорят: спокоен, как мамонт. Но что-то его тревожило сегодня… И не понравился ему мой приезд. Ох, не понравился.
Чтобы его не смущать, я не стала спрашивать, кто делал уборку в доме и так ли уж она требовалась – пол тут не вскрывали, со стен обои не сдирали, стулья, кресла и диваны не вспарывали.
Проведя в доме бывшего мужа около часа, я встала.
– Ты уезжаешь? – по-моему, он опять спросил это с облегчением.
– Да, Коля. Рада была тебя повидать. Всего хорошего.
Он проводил меня до машины и смотрел вслед, пока я не скрылась за поворотом.
А я по пути домой думала о том, что изменилось в доме после того, как я оттуда съехала.
Разбросанных женских вещей я нигде не заметила – хотя Лидка могла часть забрать, а остальное разложено и развешано по шкафам. Никаких новых вазочек и безделушек не появилось. Или Некрасов уже убрал Лидкины нововведения?
Но на одну вещь я обратила внимание. Несмотря на огромную новую кровать – морскую звезду, в комнате нашлось место и для одной прикроватной тумбочки. На ней стояла настольная лампа, некрасовская борсетка, лежала книга в тонкой обложке с изображением зверской морды и окровавленного ножа, а также портсигар, по виду – золотой, с инкрустацией драгоценными камнями. Но Некрасов никогда не курил да вроде бы и не начинал в последнее время. Ведь сколько раз он ночевал у меня и ни разу не брал в рот сигарету.
Зачем ему портсигар? И откуда он взялся?
Я посмотрела на часы. Звонить старшему следователю городской прокуратуры было уже поздно. А вот Ильич Юрьевич, наверное, вернулся не так давно, если вообще поехал отсюда домой.
Я
Красивые вещицы в последнее время вызывают у меня подозрение.
Он взял вещь в руку. Интересно, она видела или нет? Хотя если и видела, то что? Может, он купил кому-то подарок. Может, друг забыл. И она ведь ничего не спросила.
В любом случае нужно от вещицы избавиться. И как раз есть кандидат. Он к нему уже давно собирается.
Замок оказался хлипким, все прошло легко. Его никто не видел.
Глава 26
Поставив машину, я посмотрела на Сонины окна. В гостиной горел приглушенный свет. Зайти или не зайти? Хотя, возможно, у нее сейчас какой-нибудь мужик. Мне очень хотелось задать вопрос про Лидку Красавину. Ладно, перекушу, а там видно будет. Некрасов, кстати, поужинать мне не предлагал.
Он хотел меня побыстрее отправить из дома.
Я открыла дверь, сбросила кроссовки и замерла. В квартире пахло дешевым табаком. Я вообще болезненно реагирую на запах дыма. Наверное, если бы у меня был ребенок, он не смог бы курить даже в самом глубоком подполье. Я бы все равно сразу же все унюхала.
Броситься бежать? Додумать мысль я не успела. Из моей гостиной, в которой свет не горел, появился мужчина. Он не скрывался и, сложив руки на груди, замер в освещенном коридоре, давая себя рассмотреть.
Я его узнала – и у меня внутри все похолодело…
Это был рецидивист Красавин.
– Не бойся, лапа, – сказал он абсолютно нормальным человеческим голосом. «А ты думала, что он будет рычать, как дикий зверь?» – спросила я себя. – Убивать не буду. Бить не буду. Поговорить хочу. Раздевайся, проходи, – пригласил он меня в мою же квартиру. – Только я тут у тебя немного похозяйничал. Но ничего, потом уберешься.
Я сбросила куртку, надела тапки и на ватных ногах пошла в гостиную.
Бардак, конечно, был не такой, как у Сони в свое время, но Красавин тут явно что-то искал. Я судорожно вспоминала, где у меня ценности.
– Бабки твои я не брал, – сообщил он, словно читая мои мысли. – Вон все сложены. Только нашла бы ты для них какое-то место понадежнее…
Я опустилась в кресло, деньги пересчитывать не стала, правда, положила в валявшуюся рядом сумочку, чтобы глаза не мозолили и гостя не искушали лишний раз. Красавин сел в другое кресло, где обычно располагался Некрасов.
– Как вас зовут? – спросила я.
Он слегка удивился вопросу, но ответил:
– Игорь Георгиевич. Можно просто Игорь. А ты не знала?