Фабрика мертвецов

Кащеев Кирилл

Рядом с завалившейся набок паро-телегой лежали двое. Многократно перееханный поперек и пару раз вдоль Гришка еще пытался шевелиться, скреб когтями по земле. И вылетевший из седла стражник – тот не шевелился вовсе и гораздо больше походил на мертвого, чем настоящий мертвец. Глаза его были накрепко зажмурены и открывать он их явно не собирался.

– Alles! – выкрикнул седок паро-бота – его автоматон бухнул ножищей в последний раз. Под стальными «ступнями» расползалась нестерпимо смердящая черно-коричневая жижа… и эта жижа – волновалась! Бугрилась пузырями, пучилась, булькала, тянулась во все стороны омерзительными отростками – жижа… жила!

Митя показалось, что прямо посредине нее мелькнул… глаз!

– Все целы? – отец нашел глазами Митю на автоматоне – и шумно выдохнул. – Спирт у кого-нибудь есть?

– Heir, mein Herr! Guter deutscher Schnaps! [20] –лихой старичок с готовностью сорвал с пояса фляжку.

На подгибающихся ногах отец доковылял до навьев, походя пнул сапогом прикидывающегося мертвым стражника, заставляя того ожить и торопливо отползти прочь – и принялся скупо и аккуратно поливать мертвяков из фляжки.

– Guter deutscher Schnaps! – теперь тот же возглас старичка был полон истинного трагизма.

20

Да, сударь! Отличный немецкий шнапс! (нем.)

У отца в руках ломались спички – он чиркал одной, второй, третьей, пока, наконец, на кончике не затеплился огонек… и тогда отец просто уронил спичку в спиртовую лужицу. Вспыхнул синий огонек… и побежал по тонким «дорожкам». Останки мертвяков отчаянно задергались в огне, воздух дрогнул, словно принимая беззвучный вой. И все стихло. Зато заорал отец:

– Средь бела дня! И серебро их почти не берет! Что за мертвецы такие!

– И в роще умрун средь бела дня. Ах да, простите, батюшка, я совсем забыл – я же его выдумал! – словно сплевывая, процедил Митя.

– Право же, Митя… не ко времени вы! – укоризненно пробормотал Свенельд Карлович, помогая Ингвару сесть.

Митя воззрился на него возмущенно: вы бы, господин Штольц, с братцем… спасенной царевной, нянчились, чем другим замечания делать! Даже увернуться от мертвяка не смог, не то что ударить!

Ингвар посмотрел на Митю, густо покраснел, вскочил… покачнулся… но оттолкнув руку брата, поковылял к паро-телеге, напоследок одарив Митю ненавидящим взглядом.

Тот досадливо цокнул языком: не дело, чтоб по лицу светского человека читал каждый провинциальный мальчишка. Все-таки и его самого эти мертвяки… можно сказать, выбили из колеи. Совсем как паро-телегу.

– Ingvar, mein Junge, shneller! Mal sehen was da ist! [21] – старик с ловкостью обезьяны соскочил с паро-бота и заспешил к покалеченному автоматону.

– Нож ты все же носишь. – отец протянул выдернутый из борта паро-телеги Митин нож. – Только бросать разучился.

– Я боялся попасть. – очень сухо обронил Митя.

– О да, для Ингвара получить тоненький ножик в ногу, конечно, ку-уда страшнее, чем быть сожранным мертвяком. – иронически протянул отец. – Да и самому бы не пришлось гаечным ключом отбиваться.

21

Ингвар, мой мальчик, быстрее! Давай посмотрим, что тут! (нем.)

Митя только передернул плечами: пусть думают, что он боялся поранить Ингвара. Не объяснять же, что попасть он боялся в мертвяка.

«А

ведь так и убьют. – отчетливо понял он. – Вот замешкаюсь, потому что не хочу – и убьют, загрызут попросту, и не будет ни возвращения в Петербург, ни балов, ни новых жилетов от «Генри». А не замешкаюсь и упокою… Как же я попался, как жутко и глупо я попался!»

Словно в подтверждение этих его мыслей с небес донесся скрипучий каркающий смех. На фоне ярко-голубого неба парил похожий на крест крылатый силуэт. Кто-то мог бы подумать, что это орел или гриф, но Митя-то точно знал, кто там. Словно для того, чтоб развеять уж все сомнения, тварь сложила крылья, стремительно падая вниз. И распахнула их вновь только над самыми головами, обдавая испуганно присевших людей запахом нагретых перьев и раскопанной земли. Пронеслась над ними, едва не мазнув Митю по лицу краем черного одеяния. И тяжело хлопая крыльями, снова пошла вверх.

– Мара. – тяжело проговорил отец. – Да еще и рыжая. Надо полагать, та самая, что в поезде… И та… - он вопросительно поглядел на сына, вспомнив, что тот пытался рассказывать о маре в поместье.

Митя только оскорбленно выпрямился в седле и отвернулся.

– Ингвар с герром Лемке… - Подошедший Свенельд Карлович кивнул на старичка-германца, любовно заматывающего порванную мертвяком трубку на ноге паро-коня.
– …ваш автоматон слегка подлатают, но этого хватит только до мастерской. Так что позволю себе пригласить вас, Аркадий Валерьянович, к нам в имение. У нас мастерская есть.

– Мда-с… Очень ваш механик вовремя появился. – пробормотала отец. – Да и вы, Свенельд Карлович, весьма… хм, сильны. Мертвяка голыми руками…

– За Ингвара испугался. – слегка смущенно ответил германец.

Митя только злорадно улыбнулся: господин Штольц думает, что батюшка ему комплемент сделал? Наивное дитя Одина! Уж Митя-то отца знал: сейчас у него в голове с неслышным шелестом обрушиваются все предыдущие построения относительно двойного убийства. И в первую очередь, что связано оно с пропавшим докладом по делам железнодорожным, а вовсе не с местными проблемами. Вместо отброшенной версии рождается новая, где есть место и мертвяку в роще, и рыжей маре, и следам паро-телег… и подозрениям к их владельцам.

Митя ухмыльнулся снова: еще злораднее. Батюшка так гордится собой: дворянство выслужил сыскным талантом, имение… А только в деле сыска никчемный светский сын его обогнал: Митя-то уже и про господина Бабайко знает… и что рыжая мара к здешним делам никакого касательства не имеет. И от Митиного расположения зависит: рассказывать отцу или нет. Он еще хорошенько подумает, стоит ли!

– Везти тела на станцию уже не имеет смысла. – продолжал отец, глядя на еще полыхающее пятно посреди дороги – все, что осталось от двух оживших мертвецов. – От них уж сама Жива толку не добьется, не то что местный малокровный целитель. Так что с благодарностью принимаю ваше…

– А багаж? – перебил Митя, только что давший зарок не говорить отцу ни слова, пока не услышит извинений. – На мне даже сейчас чужая сорочка!

– На мне, честно говоря, тоже… - отец явственно растерялся. – Право, даже не знаю… - он перевел взгляд с оставшегося без лошади стражника на урядника с его каурым.

– Я вас, ваше высокоблагородие, одних не оставлю! – мгновенно подобрался Гнат Гнатыч. –Багаж и почекать може, а з вами два паныча молоденьких. Ну как знов якась нежить привяжется? Да и третьего нашего сыскать надобно, куды он там утек…