Фабрика волшебства

Кривошеин Алексей

– Ты прав, - проговорил Ивор, мрачнея, - у меня нет шансов.

– Да, именно так я и подумал, вспомнив Клемента с его неограниченными ресурсами и положением в обществе его папочки. Но есть одно "но"...

– Какое!?
– встрепенулся влюбленный юноша.

– Я решил не сдаваться, и углубился в историю. Я где-то слышал, что люди домагической эпохи достигли не малых высот в искусстве обаяния. У них даже существовало целое направление искусства - любовная литература. Ею занимались такие специальные люди - литераторы.

–

Ого, - оживился Рудольф.
– А что это такое? Любовная понятно, а литература?

– Литература - это сочиненные истории.

– Сочиненные? Зачем их сочинять? Разве мало с нами происходит разных приключений?

– Ивка же сочиняет сказку про нас.

– Это не он сочиняет, а карта. Тем более, там все правда!

– Будто бы ты всегда правду говоришь, когда похваляешься о своих похождениях на фермах, - вмешался Ивор.
– С три короба наврешь, как настоящий литератор.

– Ты чего?
– надулся рыжепрядый.
– Приукрасить - это не означает наврать.

– Вот, - продолжал Мефодий.
– Литература - это и есть приукрашенные истории.

– Мы отвлеклись, - прервал друзей Ивор.
– Люди древности могут нам как-то помочь?

– Я не знаю, - смущенно сказал Мефодий.
– Там такая чушь, что я теряюсь даже. Но говорят, что это безотказно действует.

– Что? Что именно?
– подался вперед Ивор.

– Там сказано, что для расположения к себе девушки, нужно спеть ей под окном серенаду.

– Что?
– разинули рты Ивор с Рудольфом.

– Серенаду. Специальную песню, которая...
– Мефодий прикрыл глаза, обращаясь к башмаку, и процитировал.
– Которая должна растопить лед женского сердца. Это называется романтика. Тут сказано, что девушки ее очень и очень любят. Даже больше чем роскошь и дорогие предметы.

Ивор с Рудольфом переглянулись.

– Отцу расскажу - обалдеет, - сказал Рудольф.
– До такого даже он не додумался, остановился на цветах.

– Да, цветок ей очень понравился, - сказал Ивор.
– Мефодий, как бы глупо это не звучало, но нам нужно попробовать. В меня вселяет уверенность это слово - романтика. В прошлый раз его произнес Рудольф, ссылаясь на папу, и у меня все вышло. Сейчас оно всплыло в твоем башмаке...

– И так! В левом углу ринга, встречайте, непревзойденная су-у-у-убстанция волшебства в неограниченном количестве. Потенциально это роскошный дом, красивые вещи, сияющие одеяния, услужливые слуги!

– Кончай ерничать, - толкнул друга Ивор.

– В правом углу ринга, встречайте! Таинственная се-е-е-еренада!
– воскликнул Рудольф, подражая конферансье, и тут же сменил тон.
– А что петь? Не может же он петь, скажем, песенку про дядю Клопа, который построил весь город, а для двух своих детей так и не успел построить добротный дом?

Мефодий смутился и покраснел.

– Тут есть один текст. Сказано, что

нужно просто вставить в пустые места имя девушки, которую хочешь расположить к себе.

– Где?! Покажи!
– закричали Ивор с Рудольфом. Мефодий пробормотал слово извлечения сути, в центре комнаты появился образ, друзья стали смотреть.

– Что это?
– фыркнул Рудольф. Ивору не давало смеяться лишь недоумение.
– Это шутка?

– Нет, все очень серьезно. Это нужно спеть под окном Алины, так чтобы она услышала. Здесь обещают стопроцентный результат.

– Гм, - Ивор был озадачен. Но он привык доверять сведениям Мефодия.

– Только есть одна загвоздка, - добавил дородный юноша. Ивор с Рудольфом уставились на него.

– Какая?

– Как сделать так, чтобы серенаду услышала Алина, а Бондарь не услышал.

– И как?
– спросил Ивор.

– Не знаю.

– Зато я знаю, - жизнерадостно отозвался Рудольф.
– Есть у нас в лабораториях охраны одна штука. Экспериментальная! Ее пока в дело не пускают, потому-что она не стабильная. Как раз для нашего случая...

Клемент гордо вышагивал по дешевой тянучке двора женского общежития и брезгливо морщился. Бедняки, не могли раскошелиться на настоящую стилизацию старины, как вокруг его дома. Следом за молодым человеком ехала самоходная повозка с кучером наверху. Багажное отделение было полно различных коробочек, сверточков и упаковок.

– Эй, человек, - окликнул Клемент кучера, - дай сигнал. Пусть эти пигалицы знают, кто пришел.

Кучер, молодой простоватый парень, усердно кивнул и нажал на клаксон, раздался противный верещащий звук. В окнах дрогнули занавески, то тут, то там стали выглядывать девичьи личики.

– Пусть видят...
– пробормотал молодой человек.

Он приблизился к дверям и остановился. Рядом тут же материализовались двое крепких парней. Один услужливо отворил дверь, второй в это время осматривал пространство вокруг здания.

Охрана отца, Кондратий держал ее для дальних поездок и путешествий. Причем главным образом не для охраны, он и сам был очень хорош в боевой магии. Скорее для внушительности и мелких поручений. Клемент одолжил их на время, чтобы произвести на Алину дополнительное впечатление.

Когда дверь распахнулась, юноша важно шагнул внутрь. Навстречу ему поднялся возмущенный Бондарь.

– Чего это вы себе позволяете?! Это женское общежитие. Прочь!

Несколько девушек, которые случились в это время в фойе, с любопытством ждали, как смотритель выгонит напыщенного парня. Клемент высокомерно улыбнулся, встал так, чтобы девушки могли разглядеть его аристократический профиль.

– У меня разрешение, - сказал он, вызывая в памяти образ, переданный отцом.
– Я имею право ходить, где пожелаю, а вы должны всячески мне способствовать.