Фабрика волшебства

Кривошеин Алексей

– Но... как мне выбрать?
– пролепетала она.

– Не знаю, - пожала плечами Изида.
– Может быть, тебе не нравится ни тот ни другой.

Ветер смотрел то на нее, то на руководительницу аналитического отдела.

– Изида, мы впустую тратим время, - сказал он.
– По моим данным к Алине ходит Клемент. У него папаша вон кто. Сомневаюсь что этим двоим что-нибудь светит!

Ивору показалось, что в сердце вонзили кинжал. Алина вспыхнула, из глаз девушки брызнули слезы.

– Вы бессердечный бесчувственный чурбан!
– выкрикнула она и бросилась

из комнаты.

– А чего?! Разве я не прав?!
– Ветер оскорбленно повернулся к Изиде. Та с жалостью глядела на Ивора. Впрочем эмоции тут же слетели с ее лица.

– Что ж!
– проговорила она, игнорируя слова Ветра.
– Считаю инцидент исчерпанным. Вы можете быть свободны.

На негнущихся ногах Ивор покинул отделение охраны. Следом выскользнул Рудольф.

– Не парься, мы что-нибудь придумаем!
– воскликнул он в коридоре.

– Объясни мне, чего я чурбан? Да еще и бесчувственный?!
– донесся обиженный голос из-за двери.

Серенада

Алина сидела в любимом кресле и глядела, как огонь лижет поленья в камине. Она попросила Пешу, дворецкого, сделать так, чтобы они выглядели обгорелыми, и чтобы на решетке обязательно лежали раскаленные угли. Теперь девушка любовалась игрой огня на боках поленьев и рубиновым светом углей.

Дверь распахнулась, и вошел Прохор. Он как всегда был одет в строгий рабочий костюм, который не снимал даже дома. Впрочем, дома он бывал крайне редко. Оглядев комнату, отец поморщился и произнес слово Света. Вспыхнули светильники на стенах, разом лишив обстановку таинственной привлекательности.

– Папа!
– воскликнула девушка.

– Алина, мне нужно с тобой серьезно поговорить, - сказал Прохор. Девушка притихла, когда отец говорит подобным тоном, перечить ему нельзя. По крайне мере сразу. Нужно сперва выслушать. Девушка вздохнула и встала с кресла.

– Я слушаю тебя, отец, - сказала она. Алина всегда выбирала строгое слово "отец", когда была чем-то недовольна. И Прохор это знал.

– Алина, доченька моя, - голос отца потеплел. Но это давно уже не работало, девушка всегда чувствовала фальшь. Отцу что-то нужно, поэтому он так говорит. Наверняка, советники вбили в его голову, что для разговора с дочерью наиболее полезен именно такой тон, а отец всегда исполняет то, что говорят его всезнающие советники. Губы девушки тронула горькая улыбка.

– Слушаю тебя, папа.

– Почему ты отказала Клементу?
– голос отца вновь сделался строгим.

– Не правда. Я ему не отказывала.

– Тогда почему ты ходишь на свидания с другим? Этот, как его?.. Ивор. Сын мясника.

При упоминании знакомого имени Алина улыбнулась. Глаза ее затуманились, девушка вернулась в недалекое прошлое, где они вдвоем гуляли по фабрике. Это не укрылось от Прохора, он нахмурился еще больше.

– Доченька, ну как ты не поймешь. Мне нужен этот брак. Если вы поженитесь, я сумею войти в Совет и тогда...

– Отец!
– настала очередь девушки хмуриться.
– А я тут при чем? Ты желаешь разменять меня на свою карьеру?

Прохор страшно сконфузился,

на бледных щеках появился оттенок розового. Похоже, отец сказал не совсем то, что рекомендовали говорить ему мудрые советники и теперь жалел об этом. Он тут же взял себя в руки.

– Доченька, не говори так. Я люблю тебя. И я люблю маму. Для меня нет большего приоритета, чем семья. Вся карьера моя - ради вас. Разве я не воспитал тебя, разве не дал тебе образование и хорошую работу? Я желаю для тебя только добра.

Не смотря ни на что, Алина любила отца, поэтому не могла долго на него сердиться.

– Папа, и я люблю тебя. Просто... не дави на меня так. Я не могу сразу... Клемент он...

Девушка замолчала, не зная как объяснить рациональному отцу то, что хотела сказать.

– Ивор тебе не пара. У него нет серьезных намерений. Ты не должна с ним встречаться. Он просто хочет поиграть. Поиграть и бросить тебя.

– Ты не прав! Ивор хороший. Он добрый и не может меня бросить.

Сказала и сама поняла, как по-детски звучат ее слова. Словно глянула на себя отцовскими глазами.

– Я не спорю, что он хороший и добрый. Но он не готов к серьезным отношениям. Юноши взрослеют долго, ему еще предстоит перебеситься и успокоиться. В таком возрасте он не сумеет сохранить тебе верность.

– А Клемент? Он сводил меня один раз в ресторан. Разве это серьезные намерения?

– У Клемента намерения серьезны, - строго перебил ее отец.
– За него я ручаюсь. Он хоть и ровесник Ивора, но очень серьезно относится к жизни. К тому же с таким отцом не забалуешь. Уверяю тебя, что за ним ты будешь, как за каменной стеной. Не сегодня завтра, он сделает тебе предложение.

– Что!?

– Именно так, - сказал Прохор.
– Тебе придется принять решение, и я бы хотел, чтобы оно было гм... положительным.

Не говоря больше ни слова, отец вышел из комнаты. Светильники словно этого и ждали, тут же погасли, оставив девушку наедине с камином. Поленья по-прежнему едва слышно трещали, огонек шустро лизал обугленное дерево. Но девушке было уже не до него. Пламя камина отражалось в зеленых глазах.

Весь понедельник Алина была задумчивой. Она не отвечала на улыбки и взгляды Ивора, не участвовала в шалостях подруг. Не поймав ответного взгляда, юноша помрачнел. Девушка видела, как испортилось его настроение.

На уроке безопасности, который вел Ветер, она украдкой глядела на Ивора. Он сидел мрачнее тучи, Рудольф пытался расшевелить друга, но все было впустую. Тревога и страх столь явственно читались на лице юноши, что сердце Алины сжималось каждый раз, когда она глядела на него.

Папа не прав. Намерения Ивора очень серьезны. Он не стал бы так переживать из-за простой игрушки.

– Охрана Фабрики - дело первейшей важности, - вещал Ветер, расхаживая по аудитории.
– Но Кондратий, начальник отдела кадров все время посылает мне настоящих тупиц. Вы бы знали, сколько с ними маеты. Редко попадается умный охранник, поэтому я зову их ласково - болванчики. Вместе со мной эту фабрику охраняют ровно сто двадцать три болвана!