Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия
Шрифт:
Васоверги из первого ряда стали дотягиваться ко мне и толкать в плечи, в спину, в затылок. Чей-то плевок достал до щеки; слюна капнула на плечо, потекла по шее. Мышцы лица задрожали, губы тряслись так, что невозможно было сжать их.
…«будь хитрее», «будь хитрее»… «сильнее»
Я вдохнула глубоко, дважды качнулась на носках. И побежала к врагу. Не тратила время на анализ происходящего, не замешкалась, когда бритва полоснула по спине, обожгла позвонок. Отрешилась от звуков. Только добраться до врага – уже маленький шаг вперед. Мне нужен лишь один удачный подступ. Лишь один.
Необдуманный замах кинжалом предсказуемо не дал никаких результатов.
Земля перед глазами стремительно сменилась небом. Я замахала руками и ногами, но не могла извернуться. Гор поднял меня высоко над собой, словно детскую игрушку, и снова веселил публику. Имя Ксанджей едва не сорвалось с губ, но я зарычала, лишь бы не поддаться слабости. Миг – и желудок будто подскочил к горлу. Удар о твердую почву выбил воздух из легких; в затылке хрустнуло, челюсть заныла. С сипом я пыталась вдохнуть, но в груди невыносимо кололо.
Перед помутневшим взором вырос высокий силуэт, почернел на фоне темного неба, отклонился, занося ногу… Иного сценария для человека ждать не стоило.
Я резко дернулась в сторону – между лопаток прошило болью, словно я напоролась на острый камень. В глазах заплясали черные точки, стон прозвучал жалко, но его никто не услышал, кроме меня. Тяжелая нога с глухим ударом опустилась рядом с лицом всего лишь секундой позже.
Не дожидаясь пинка в живот, я откатилась снова. Быстро поднялась, сглотнула желчь, не позволяя рвоте ослабить себя. Сплюнула горечь и вытерла губы предплечьем. Краем глаза заметила Гора – он с хозяйской уверенностью направлялся ко мне. Растопырив медвежью пятерню, с замахом потянулся к моему затылку. Я нырнула вперед, уклоняясь, но за волосы рванули – из глаз посыпались искры. Голова замоталась от рывков крепкой руки – мир зашатался, ноги подогнулись, одна зацепилась за другую. Гор швырнул меня в центр круга, с треском вырывая клок с затылка.
Не теряй оружие. Нельзя терять оружие. Пальцы заледенели на рукояти кинжала.
Костяшки хрустнули, когда я упала на руку, но оружие не выпустила, лишь стиснула кулак крепче. Второй удар пришелся по голове – от него на пару секунд мир спрятался в кромешной темноте. С сияющими вспышками и нарастающим звоном в ушах зрение медленно восстановилось. Разодранные запястья, ладонь и локоть казались мелочью на фоне рассеченного лба. Теплая кровь потекла безостановочно и обильно, заливая глаз и мешая обзору. Сердце колотилось о грудь, билось в горле, мешало вдохнуть полноценно. Дрожь пробирала мышцы во всем теле невыносимой слабостью.
Страха не было.
Я зажмурилась и оттолкнулась, поднимаясь на ноги. Окружение поплыло, нос заложило, кровь опять залила глаз. Враг приблизился, замахнулся, и в этот раз я уклонилась удачно. Пока присматривалась к васовергу, в глазах посветлело, толпа исчезла – на Холмах грез застыла нечисть, медведь шел на меня.
И снова сумрак.
Гор – наконец-то, разъяренный, – с ревом направился ко мне. Расстояние в четыре шага. Один, второй – рано. Я быстро вытерла кровь с глаза – третий. И упала на колени. Прыгнула в сторону, вслепую вогнала кинжал – он мягко погрузился в толстое бедро. Я навалилась на него грудью и, перехватив рукоять, оттолкнулась, освобождая оружие. Гор по инерции прошел еще полметра. Я поднялась у него за спиной и, повернув клинок, всадила между ребер. Воин мгновенно потянулся за ним, но мускулистые
Немедля я бросилась за цепью. Подобрала ее, подскочила к васовергу и поддела под длинные рога. Разок обмотав, закинула цепь на плечо и, развернувшись, рванула вперед. Нестерпимая боль в груди и руке обожгла – и я закричала. Но, крепко удерживая цепь, навалилась всем весом и потащила дальше.
Наконец меня дернуло назад, звенья ошпарили ладонь, выкрутили фаланги – цепь вырвалась из руки. Я упала и, стиснув зубы, кинулась обратно. Сил в ногах не осталось, тратить время на безуспешные вставания было опасно, поэтому я как могла быстро поползла к васовергу на карачках.
Гор пытался подняться, одновременно ощупывая острие кинжала, прошившее его насквозь. Увидев меня, стал оглядываться, видимо, в поисках выхода из опасного положения. Дернулся, замахиваясь плетью, но я вовремя припала к земле. Пальцы жгло, все тело дрожало, и пробудились опасения, что я больше не поднимусь, но коротким воспоминанием о Вольном я прогнала скверные мысли.
Доползла до васоверга и поднялась на колени, нависая над ним. Порывистым движением он обхватил мое горло, пальцы впились так сильно, что казалось, дырявили плоть. Не поддаваясь панике, я дотянулась до лежащей плети и всадила бритву в плечо Гора. Он зашипел и мгновенно выпустил меня. Снова суматошно задергался, большими пальцами цепляясь за бритву. Чувствуя чрезмерную усталость, я нащупала кол, обхватила его двумя руками и воздела так высоко, насколько это позволяла цепь, намотанная на рога. Гор замер, оскаливаясь. Я выдохнула – «меть в горло» – и, собрав последние силы, стремительно опустила кол.
Кейел
– Я против любого убийства.
– Вот так категорично? – Ромиар нахмурился.
Вечер был спокойный и, как обычно в компании дружелюбного шан’ниэрда, уютный. Правда, этим закатом он выбрал другой сорт вина. Необычайно густое и очень темное, оно напоминало кровь и рождало волнение на сердце.
Я шумно выдохнул и отвел взгляд, запросто выкладывая самые скверные мысли, которые когда-либо посещали меня:
– Сколько я ни думал над этим, никак не мог найти оправдание убийствам.
– Мы и не должны искать, – улыбнулся Ромиар, – за нас судят духи.
– В этом-то и проблема. Мы не духи, а духи не живут нашей жизнью.
Он хмыкнул. Пристально глядя на меня, постучал когтем по бокалу и попросил:
– Объясни.
– Хорошо, – согласился я. Поерзав в кресле, подался вперед и сцепил руки в замок. – Возьму пример из своей жизни. Я был ребенком, когда меня впервые обидела целая толпа ровесников. Ведь каждый из них лично ударил, чтобы закрепить между собой связь злодеяния. Там были и наши девушки – Онкайла и Лери. Думаешь, если бы парни не настаивали, они бы сами ударили?
– Нет, – Ромиар ответил без заминки.
– Я в этом уверен. Они никогда никому не хотели зла и выросли хорошими, но, выходит, я до сих пор могу убить любую из них. И если потом меня будут судить за это, то духи не покажут моей вины, потому что помнят об их детских проступках.
– Да… – с тяжелым вздохом протянул Ромиар. Пригубил вино и замотал головой. – Но, Кейел, они все же виноваты.
– Глупость. – Я откинулся на спинку кресла. Почему никто не хочет признаваться, что мы поступаем жестоко со всеми, слепо повинуясь законам духов? Чужим законам. – Они были маленькими девочками, а я спустя столько периодов мог вырасти злым и жестоким. Я могу бесконечно требовать с них что угодно, угрожая убить, если не подчинятся. Кто меня накажет, когда духи на моей стороне?