Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия

Савченя Ольга

– У нас все получится! – отрезала я, оборачиваясь к нему.

Он стоял, вытянувшись во весь рост, и хмурился. Неужели действительно волнуется обо мне? Сдалась я ему…

Роми тоже волновался. Под светом ведьмовских указателей его желваки ходили даже заметнее, чем при дневном. Если Кейел хоть в каком-то перечне использованных чар и вложенном количестве ошибся, то вина за сорванную операцию ляжет на плечи Роми. Он не меньше моего понимает это. И никому не станет хуже или лучше, если мы начнем постоянно твердить ему о проявленной им халатности.

– Стойте, васоверги! – приказала Елрех.

Она

потянулась носом к рогатине, через которую присматривалась к тусклому кольцу вдали. Затем отклонилась назад, упираясь ладонями в поясницу, и прищурилась. Через пару секунд сообщила:

– Все, Асфи, со своей нетрудной задачей я управилась.

– Фиксируйте, – сказал Роми. Голос его, несмотря на некрасивое происшествие с ним, звучал бодро и уверенно.

Я отступила к стене, позволяя хвостатому другу завершить весь остальной процесс. Может, организаторская деятельность немного загасит его чувство вины. Мне ли не знать, каким приставучим и въедливым оно бывает.

Над головой тускло светился ведьмовской указатель, ничуть не затмевая звезды на ночном небе – будто кто-то сыпанул блестки в разлитые чернила. Озеро дышало жаром. Особенно сильно температура ощущалась в ночной прохладе. Тут, на выступе, не приходилось обнимать себя и потирать руки, а, напротив, легкий ветер уносил тепло с трудом и лишь чуточку охлаждал разогретую кожу. Тонкие струи дыма исходили от серой насыпи пепла внизу. Создавалась иллюзия огромного покрывала, по которому запросто можно пройти, но кое-где оно истончалось, превращалось в сизую гладь с черно-красными проплешинами жидкого огня. Именно оттуда и тянулись ввысь завитки дыма. При дуновении ветерка завитки исчезали, превращались в невидимую массу, которая частично рассеивалась, а частично оседала в щелях камней, между скалами, в трещинах, окутывая темный остров легкой серой мглой.

Я стояла на краю выступа, смотрела на пятна и царапины из огня. Прислушивалась к пустому трепу Стрекозы и Лиара, к указаниям Роми, к хмыканью Дарока, редким спорам о высоте, возникающие между всеми мужчинами, к перестукиванию амулетов в волосах Елрех. Сама она остановилась рядом со мной, скрестила руки на груди и не спешила затевать разговор. Кейел на выступе не появился.

– Отпускай! – скомандовал Роми, вытягиваясь в полный рост.

И я вздрогнула вместе с хлопком рычага. Зажмурилась, не справляясь с нахлынувшими переживаниями. Долетит? Попадет ли? Сгорит… Упадет в озеро и сгорит. И даже не невнимательность и незнания Кейела этому послужат, и не халатность Роми, а наши с ним расчеты. Приблизительные масштабы, погрешности карты, неверно подсчитанный вес снаряда и веревки… Что угодно.

Катушка стучала, отматывая бесшумную веревку. Должна ли она свистеть? Мне всегда казалось, что да. Но я слышала лишь стук, все те же голоса Стрекозы и Лиара, а еще тихий голос Елрех. Она едва слышно стала напевать песню на незнакомом языке.

– Все, лететь вниз, – прокаркал Норкор.

Я не выдержала. Открыла глаза, выдохнула неровно, вцепилась в рукоять кинжала, будто он мог мне помочь. Бросила взгляд на запасную веревку и гарпун – у нас будет еще одна попытка. И снова посмотрела в дымку над озером, где исчезала тонкой нитью веревка. О том, что гарпун начал падать,

становилось понятно лишь по тому, как замедлился стук катушки.

– Тяни, – прохрипел Дарок, не отрывая хмурого взора от острова.

Гахсод потянулся к рукояти катушки.

– Рано! – подняв руку, запретил Роми.

– Потом не успеешь. – Дарок оскалил клыки.

Роми промолчал, по-прежнему вытягиваясь по-военному. Кисточка изогнутого хвоста дергалась резко, иногда зависала на пару секунд, а затем снова срывалась в другую сторону. Роми выжидал. Возможно, отсчитывал про себя метры, возможно, полагался на интуицию.

Серая рука опустилась, напряженный голос дал разрешение:

– Сматывай.

Гахсод перехватил вращающуюся перед ним рукоять и без труда рванул в противоположную сторону. Веревка легонько простонала, ослабла и потянулась вниз. Я вытерла одеревеневшей рукой пот над губой, с висков и шагнула к краю. Постаралась увидеть центр веревки, понять, коснулась ли моя тонкая дорога лавы, но даже сфокусироваться удавалось с трудом. Одно было ясно: если центр веревки погрузится в озеро, то очень скоро ее огрызок будет свисать с выступа, но пока она прогибается над огнем дугой, можно надеяться на удачу.

К моему счастью, с быстрым стуком катушки дуга медленно уменьшалась – веревка натягивалась.

– Хороший признак, – отозвался на изменения Дарок. – Но гарпун мог зацепиться за камни. Асфи, опасно лезть по веревке.

– Он вошел ровно в кольцо, недоверчивый будущий вождь, – успокоила меня Елрех.

Прошло еще несколько десятков секунд прежде, чем мы закрутились с другой задачей. Веревку крепко-накрепко перевязали на толстый прут ведьмовского указателя. Прицепили к ней ремень, опоясывающий меня, и, не тратя лишнего времени, я смазала себе переносицу и лоб мазью из сумочки дыхания. Заметила лишь краем глаза, как Елрех шагнула ко мне, как упер кулаки в бока Дарок, а Архаг с полуулыбкой приоткрыл рот, но я мигом дала им понять, что на прощания не настроена. Убрала флакон под рубашку, молча и не глядя на окружающих, вцепилась в тонкую веревку, забросила на нее ноги и поползла вниз.

Первые секунды никак не могла отделаться от мысли, что Кейел даже не показался на выступе. Затем хотелось запрокинуть голову, оглянуться и убедиться, что он не сидит там, прислоняясь спиной к скалистой стене. С упрямо сжатыми губами, хмурым взором и растрепанным хвостом волос. Что вместо малознакомых существ, стоит взволнованная Ив, а вместо вонючей мази ядовитый воздух очищают духи, подвластные Роми. Хотелось до кома в горле и рвущихся изнутри слез – еще не выступивших на глаза, но интуитивно ощутимых. Я ползла вниз, запрещая себе видеть прошлое за спиной.

Казалось, столько дорог было пройдено, что ноги давно привыкли к нагрузке. Я запросто залезала на деревья, взбиралась на скалы, при этом могла тащить что-то на плечах. Однако не оставила и десятой части пути, как веревка вместе со мной закачалась от легкого ветерка и моих движений, и мышцы в теле напряглись до ноющей боли. Голова потяжелела, шею заломило. Снизу обдало духотой – испарина выступила на всем теле. Я попыталась сложить губы так, чтобы обдуть лицо, но это слабо помогло. Мысли о Кейеле и прошлом отпали сами по себе.