Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия
Шрифт:
Просто нужно помнить, что сама Аня важнее мести.
Я тряхнул волосами и сразу же свободной рукой заправил прядь за ухо. Склонил голову к груди, готовясь к бою. Медленно занял выгодную позицию. Дарок и не заметил. Морщился, глядя на меня. Его плети лежали на земле, пачкались в крови, местами утопая в ней полностью.
– Я не откажу тебе в быстрой смерти, безумец, – первое, что произнес Дарок на общем языке. Произнес негромко, будто не хотел, чтобы его слышали за пределами круга. Затем фыркнул и обратился уже ко всем. Обратился с насмешкой, высокомерно: – На лбу человека белый росчерк! Какой-то слабак посмел спрятаться за ним! Вы понимаете, братья мои, что это значит?
Толпа загудела;
– Это означает, что среди нас завелась жалкая падаль! Он пользуется чужими руками, чтобы избавиться от меня! Он боится меня! И чьими руками он хочет убить меня?! Человеческими! Посмотрите на этого глупого малыша! Наверное, он даже не понимает, к чему его принуждают! Скажи мне, добрый человек, чем тебе угрожали, раз ты вытерпел сложнейший ритуал и вышел против меня! Расскажи нам, кто поставил тебе безымянную метку?
Я скривился, слушая громкую речь. В ней звучало оправдание. Возможно, еще извинения. Он пытался отмазать меня, облагоразумить. Подсказывал, что я могу обвинить того, кто привел меня сюда, включить простака и идиота, и тогда, возможно, уйти отсюда живым. А если не удастся вывести меня со священной земли живым, то он заранее просил прощение тем, что сделал все, что в его силах. Он пытался спасти мне жизнь. Выходит, поход, несмотря на наши разногласия, сблизил нас. Мне приятно – глупо это отрицать. Но я пришел не за этим.
– Заткнись, великий будущий вождь! – вскинув голову, крикнул на васовергском языке, чтобы понял абсолютно каждый. Дождался мертвенной тишины, посмотрел в ошалелые глаза Дарока и с улыбкой добавил: – Или ты не такой свирепый и бесстрашный, как о тебе ходит молва? Струсил перед человеком? Это ты правильно. – Играюче подбросил в руке кинжал. – О таком, как я, вы еще не слышали!
Дарок медленно побледнел и стиснул клыки. Он склонил голову в вежливом приветствии и тихо произнес на общем:
– Как хочешь. – Сплюнул и добавил: – Дур-рачье!
Я не смутился. Покачал головой, внутренне напрягаясь и готовясь к тому, что из жалости ко мне Дарок решит избавиться от меня быстро.
– Ты просто не знаешь, кто перед тобой, великий вождь! – продолжал я спасать его репутацию. – Поэтому не испытываешь страха передо мной! Но я…
Плеть подняла брызги крови. Рубиновые капли засверкали в свете Луны. Я вложил кинжал в ножны и отпрыгнул в сторону.
Холодные капли упали на щеку и шею. Колено погрузилось в лужу, штаны мигом впитали липкую влагу. Дарок припал на правую ногу, дернул левой рукой. Толпа волной отхлынула от круга. Бритва плети блеснула неровной гранью, и я подставился намеренно. Ладонь обожгло болью, но я сжал бритву. Второй рукой перехватил плеть и дернул быстро, резко, немного вниз – как учили Ронм с Харом. Большая часть толпы наверняка даже не успела увидеть произошедшее, но если и видела, то не пристыдит человека. Мы раса непредсказуемая, подлая, слабая. От нас можно ждать всего. И надо помнить об этом, выходя в бой против людей.
Дарок ссутулился, хватаясь за локоть. Васоверги говорили, что от такого рывка ощущение, будто по локтю ударили молотом. Сводит спину, ноги подкашиваются и слабеют.
В два шага я приблизился к Дароку, схватил вторую плеть и дернул так же. Не останавливаясь, зашел за спину и пнул в поясницу. У него не было шансов. Он лишил себя их еще тогда, когда подумал, что перед ним стоит тот простак из далекой Солнечной, забытой всеми на Краю Фадрагоса.
Спустя миг я сидел на Дароке и, удерживая в кулаке рукоять кинжала, давил на горло. Навершие рукояти упиралось под подбородком, вынуждая запрокидывать голову, основание – в ямку, лишая воздуха, костяшки пальцев опасно нажимали на кадык – уязвимое место для всех живых. В жизни Вольного Кхангатор в бою ударил меня по нему – не
Молчание вокруг звенело. Чудилось, будто его можно было пощупать, вдохнуть. Но я не позволял себе расслабиться. Дарок трогал мои плечи, шею, лицо… Пытался дотянуться до глаз, наверняка надавить на них, но руки были ослаблены подлым приемом. У меня было время, чтобы донести до него свое главное требование. Уклонившись от его руки, перепачканной в чужой крови, я склонился над ним и проговорил резко и отчетливо:
– Не ищи ее!
Отвернулся вовремя – мокрая пятерня мазнула по щеке. Влажный след охладил кожу. Тряхнув головой, я проговорил:
– Я пришел не убивать тебя! Выслушай меня!
Дарок оскалился, но дергаться перестал. Из его груди вырывалось хриплое дыхание; крепкие рога скрежетали по мокрому камню. Наверняка, больно давили в лопатки. Я осмелился сбавить давление на горло. Дарок опустил правую руку в лужу, левой вцепился мне в плечо. Я стиснул зубы, но не стал вырываться – понял, что васоверг лишь хочет показать воинам, что просто так не сдался.
Стальные глаза ловили холодный свет Луны, волосы серебрились на висках и между рогами, остальные, впитав в себя кровь, потемнели. Дарок пытался посмотреть на меня, но не мог изменить положения головы.
Я тихо повторил:
– Не ищи ее.
Он поморщился. Кадык под моим кулаком пришел в движение.
– Все из-за девки? – донесся до слуха еле уловимый хрип.
– Все ради нее.
Дарок коротко глотнул воздуха. С трудом, совсем кроху. Я расценил его бездействие, как смирение и принятие главного требования. Сказал, вкладывая в тон просьбу:
– Доверься мне, Дарок, и я сделаю тебя вождем. Поверь мне, как Гар’хорт поверил когда-то человеку. И пусть тот человек, остался позабыт вождем и всем миром, поверь мне, он сделал многое, чтобы Гар’хорт вознесся. Я вознесу тебя. Я дам тебе то, что ты желаешь. Только доверься мне. Позволь человеку удивить тебя. Духи Фадрагоса, просто доверься мне! – Я не знал, какими уговорами убедить его. Облизав пересохшие губы, добавил: – Доверься, как доверилась бы мне Асфи.
Быстро слез с Дарока. Он мигом перекатился на бок и попытался встать, но застыл на корачках. Ему не хватало воздуха. Я пользовался этим промедлением и проявлением слабости. С гордо поднятой головой прошелся вдоль толпы, с любопытством рассматривая воинов. Многие из них выглядели растерянными, а кто-то – довольным. Еще бы… Как мог прославленный воин, претендующий на место вождя, проиграть какому-то человеку? И если теперь Дарок убьет меня, то все будут помнить обстоятельства его победы. Ведь я смотрел на всех, словно победитель, расхаживая по участку, залитому кровью, а Дарок в это время горбился, упираясь руками в землю.
Замечая краем глаза, как он поднимается, я развернулся. Быстро подошел к нему и под напряженными взорами его приспешников сел на землю. Беспечно. Будто присел отдохнуть на поляне. Когда Дарок выпрямился и хмуро посмотрел на меня, я вежливо склонил голову и протянул ему кинжал.
По толпе пробежал ропот.
– Ты недооценил противника, великий воин! – произнес я. – Уверен, если бы ты отнесся к моим предостережениям и ко мне с серьезностью, то я бы проиграл тебе! Я пришел сюда, чтобы впечатлить тебя и попросить твоего покровительства!