Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия
Шрифт:
Феррари то и дело перебивала беседу, выскакивая из кустов. Подбегала к Ане, игриво бодала ее, получала порцию ласки и вновь терялась среди старых деревьев.
– Ты сказал старосте, что мне нужно повидаться с друзьями, – в свою очередь поинтересовалась она. – Елрех и вправду меня ищет?
Ищет? Не сказать…
– Она соскучилась, – ответил правду.
– Значит, ты был у нее? – Карие глаза забегали с любопытством. Аня рассматривала землю под ногами, пенек, кустарники, тяжелые ветви сосен. Мяла лямку сумки и жевала губы. – Как они?
– Хорошо. Устроились замечательно. И они получили
Она нахмурилась и кивнула.
– Отсюда трудно кому-то писать. Вести получать легче. Лесничие обычно заходят к нам уже после того, как побывают в городе.
– Елрех с Роми будут рады повидаться с тобой.
Она улыбнулась и взглянула на меня искрящимися радостью глазами. Мне понравилось. Я стал рассказывать о них все, что узнал сам. И дорога пошла бодрее.
Ближе к полудню из оврага, вдоль которого мы проходили, выползла Феррари. Вся в крови, в налипших на нее листве, травинках, паутине… Сверкая желтыми глазами и тряся капюшоном, преградила Ане дорогу. Выплюнула из пасти убитого ежа. Вряд ли кровь на морде принадлежала ему. Аня остановилась перед ней и устало развела руками.
– Ты большая умница, малышка, но я это есть не буду, понимаешь?
Малышка не понимала. Язык мелькнул из пасти, глаза смотрели с искренней услужливостью и недоумением. Быстрым движением головы зверь толкнул ежа ближе к ногам Ани. Аня присела на корточки и погладила окровавленную морду. Я прислонился к стволу, скрестил руки на груди и принялся с интересом наблюдать за происходящим.
– Феррари, спасибо тебе, – поблагодарила, почесывая зверя. И тут же стала гладить ежа. – Я такое не ем, малышка. Ты зря убила его. Понимаешь это?
Лиертахон вытянулся на передних ногах и принялся с удивлением разглядывать руку Ани, ласкающую убитого зверька. Я тоже немало удивился. Сцена представления продолжилась. Аня вытерла щеку тыльной стороной ладони, будто от слез, и шмыгнула сухим носом. Лиертахон плотно прижал капюшон к шее и отодвинулся назад. Проворковав коротко, резко ударил передними ногами возле ежа, разрывая мох когтями. Аня прикрыла ежа, защищая. Феррари заворковала громче и, прижавшись к земле животом, подползла ближе. Аня тут же перестала заслонять ежа и погладила лиертахона.
– Я так и не научилась воспитывать ее, – видимо, поддерживая игру перед зверем, проговорила жалобным тоном. – А после того, что сделала с ней, даже не могу повышать на нее голос. Внутри барьер.
– Ты проявила к ней милосердие, – произнес я. Если бы Тодж умирал так же, как тогда умирала Феррари, я бы сделал для него тоже, что сделала Аня. Это был самый правильный поступок.
Видя, как раскаяние проникает в хищницу, усмехнулся. Зверь смотрел испуганными глазами на Аню, облизывал руку, которой она гладила то самого зверя, то мертвого ежа, а вскоре и вовсе принялся вылизывать ежа, несмотря на колючки.
И все-таки она воспитывает зверя. Лаской и через жалость. Как когда-то пыталась воспитывать меня.
– В этот раз я чуть не опоздала. Пришла, когда ее хотели убить. Слишком подвижная и непоседливая малышка, да? – Потрепала расстроенного лиертахона по голове. – Она создавала кучу проблем в питомнике. Какое-то время я тянула. Боялась
Она подняла на меня глаза. Взгляды пересеклись – я оторопел. Считал секунды, пока Аня стушуется, отвернется… Досчитал до пяти – и отвернулся сам. Не выдержал внутренного напряжения. Сердце клокотало в горле, голова кружилась. Вопрос вертелся на языке, вытесняя все прочее: что теперь между нами? Кто мы отныне друг для друга? Но страх услышать в ответ что-то невразумительное заставлял молчать.
Прочистив горло, поделился приятной вестью:
– Роми с Елрех видели Тоджа.
– Правда? – изумилась Аня. – Духи Фадрагоса, почему молчал об этом?! Выкладывай скорее!
Переложив ежа в сторону, поднялась. Вытерла руки о ветошь, заткнутую за пояс и продолжила путь. Лиертахон с виноватым видом смотрел на жертву, но уже то и дело оборачивался вслед Ане. Я же не терялся в сомнениях и времени – сразу поравнялся с ней шаг в шаг. С трепетом в груди принялся пересказывать все, что услышал от Елрех.
– Они видели его в своем регионе, когда Елрех изучала горы и леса южнее.
– Дай угадаю! – Аня игриво перепрыгнула рытвину и рассмеялась. – Елрех знает каждую травинку в округе!
Я тоже рассмеялся, чувствуя прилив сил и подъем от звона счастливого голоса. На секунду замер, пропуская через себя приятные ощущения, и поспешил догнать ее.
– Как они смогли узнать Тоджа? – с широкой улыбкой спрашивала Аня. Она, не замечая того, ускорилась – помчалась вперед, будто не петляла между деревьями и шагала по кочкам старого леса, а шла по ровному, мшистому ковру. Обернулась ко мне на миг; девичья коса взлетела в воздухе, в глазах, сверкая, отразилось солнце. – Или радужные ящеры все отличаются друг от друга?
– Тодж особенный! – Я спешил за ней, то следуя по пятам, то равняясь, когда позволяла тропа. Аня волновала меня: иногда утопая в солнечных лучах, словно ускользала, и я боялся потерять ее из виду. – У ящеров желтые глаза, у него – красные. Их слишком мало, чтобы не узнать в красноглазом радужном ящере Тоджа.
– Как он?
И я рассказал ей, как Елрех с Роми придумали ему защиту и подарили беспечную жизнь, не отнимая у него свободу. О том, что они наткнулись на опустевшее логово василисков, где от опасных существ остались лишь обглоданные кости, а несколько застывших каменных сородичей Тоджа являли взору историю борьбы за владычество над местностью. Теперь вдоль реки, протекающей в Вечном лесу, вблизи размытой границы региона Очаг мудрости и до самой восточной части региона Ящеров была территория, где верховными хищниками стала стая Тоджа. Их следы – останки жертв, радужные перья и прочие свидетельства жизни – встречали у берегов часто.