Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия
Шрифт:
— Я готов закрыть глаза на многое, готов позабыть твое наплевательское к нам отношение, но… — медленно выдохнул он и замолчал надолго.
Мне и при большом желании было бы сложно выдавить из себя даже слабый звук. Его «но» пугало и заставляло надеяться одновременно.
— Зачем гильдии ценить тебя, если ты не ценишь ее? — спросил он, взглянув мне в глаза.
И что ответить? Простите, я буду жить ради Аспидов? Но это ложь. Потому что сразу же, как закончится ритуал с Алтарем Возмездия, я приступлю к поиску сокровищницы Энраилл. Признаться ему? Но ведь это риск для всей гильдии.
— Наверное, придется
— Говори, что тебе понадобилось, — сказал Дриэн, отвернувшись к окну.
— Что? — не поверила я.
— Асфирель, молодой Аспид, не испытывай мое терпение, — недовольно и как-то устало посмотрел он на меня, — какая просьба привела тебя ко мне?
Я едва сдержала улыбку и желание броситься на шею этому эльфу. Старый, ворчливый черт! Он только строит из себя расчетливого и непоколебимого верховного, но на деле…
— Кейел, — я сбилась на секунду, но быстро продолжила говорить: — Вольный, он сбросил меня в реку Истины, желая провести древний ритуал соггоров. Я пришла к вам, чтобы предупредить, что помогу гильдии Справедливости. Вы ведь уже знаете, почему я находилась рядом с Вольным. Мы… Они… Я теряюсь, извините.
— Ничего, — успокоил Дриэн, теперь разглядывая меня пристальней. Забарабанил пальцами по столешнице, воодушевленно протягивая: — Говоришь, что сблизишь Аспидов с Справедливыми… Это неплохо, Асфирель. Это очень хорошо. Я готов помочь тебе. Ты хочешь защиту на время до ритуала? Разумная просьба, которую я всегда готов обеспечить любому своему подопечному.
Я кивнула, ликуя про себя. И почему я так долго оттягивала знакомство со своим верховным? Да если этому эльфу сказать, что у меня появились наработки по сокровищнице, он еще и помогать мне начнет, лишь бы себе кусок оттяпать. Только о Сердце времени нужно молчать!
К мудрецам мы с Елрех добрались только после обеда. В холодном зале безэмоциональная эльфийка забрала наши плащи, а молодой рассат статусом повыше принял послание. Он долго вчитывался, разбираясь в почерке Дриэна, затем кивнул и попросил следовать за ним.
С самого утра мы только и слышали о том, что Правители разных регионов съехались на большое собрание. Точных причин их визитов, участившихся в последнее время, никто не знал, а слушать домыслы мы не хотели. Все, что нам нужно было, чтобы верховные мудрецы приняли нас как можно раньше. Я опасалась голосить на всю округу, что искупалась в реке Истины и осталась невредимой. Мало ли фанатиков отыщется на мою голову до того, как я успею обзавестись защитой. В нашем мире все непонятное в средневековье воспринимали с диким ужасом, а затем быстренько сжигали или топили. Поэтому еще одной из причин, побудивших обратиться к Дриэну, стало желание получить от него письмо с личной просьбой к мудрецам, чтобы меня приняли сегодня же.
Попали мы в самый разгар заседания, и нас оставили ждать в холодном коридоре у больших дверей в зал. Изнутри доносились громкие голоса, но как старательно бы мы не прислушивались, ни слова разобрать не смогли. Рассат, принявший послание, безмолвно стоял рядом с нами.
Примерно десять минут прошло, в течении которых я ощутила, как холод пробрался
Дверь распахнулась, и из нее стали выходить мужчины разных рас. Они спорили, обсуждали что-то важное между собой, но когда видели нас, воровато оглядывались, хмурились и, если не замолкали, то обязательно переходили на шепот. Я опустила глаза, наблюдая за отражением в блестящем поле и дожидаясь, когда верховные мудрецы останутся одни.
— Она уже освоилась? — услышала я мелодичный голос сбоку.
— Она… освоилась, — грустно улыбнулась мне Елрех. — Спасибо за беспокойство, почтенный Волтуар.
Я успела позабыть первого повстречавшегося мне в Фадрагосе шан’ниэрда. Его голубые со змеиным зрачком глаза в полумраке коридора светились. Черная одежда с золотистой вышивкой шла ему. Теплый плащ с мехом у ворота едва не касался пола.
— Разве у человека должны быть такие синие губы? Она больна?
Мне надоело, что обо мне говорят в третьем лице, а может, пересилило раздражение. Мне едва удавалось подбирать верные слова, чтобы не перейти на грубость, но голос все равно звучал с неприязнью:
— Если я все еще жива, но у меня синие губы, значит, мне холодно. Простите, почтенный Волтуар, но наши плащи при нас не оставили.
— Простите ее, — поспешно заговорила Елрех, испуганно глядя на него. — У нас выдался сложный поход…
Он остановил ее, подняв руку, но смотрел на меня. Долго смотрел, затем тряхнул рогатой головой так, чтобы челка не закрывала глаза. Почему бы просто не постричься? Или не отрастить длинные волосы, ведь потом легче освобождать лицо от них. Когда он потянулся к золотой застежке, Елрех отступила, а свита правителя, стоявшая у него за спиной, прекратила тихое обсуждение. В полной тишине он снял плащ, приблизился ко мне и накинул его на мои плечи. Сладковатый, пряный запах ударил в нос, а плечи опустились под тяжестью, зато меня моментально окутало тепло, сохранившееся от тела шан’ниэрда.
— У нас короткий перерыв, погрейтесь пока есть возможность, — произнес он, рассматривая мое лицо.
Первым моим порывом было вернуть ему плащ, но даже короткое мгновение в тепле, заставили задавить в себе всю гордость и обиду на представителей Фадрагоса. Я плотнее закуталась и тихо сказала:
— Спасибо.
— Вас ожидают, — позвал рассат.
Я слабо улыбнулась, поднимая голову, и не нашлась, что сказать шан’ниэрду. Тяжело выдохнула и, шагнув в сторону, стала стягивать плащ. Не хватало мне сейчас странных правителей. Он смотрел на меня так, словно влюбился. А какие еще могли возникнуть причины? Но и во внезапную влюбленность я не поверила. Скорее приняла бы версию, что он не против человечины на ужин.