Фаина Раневская. Как сказано!

Морозова Оксана А.

Впервые в жизни получила ругательное анонимное письмо, а то я думала, что я такая дуся, что меня все обожают!!!

Очень завидую людям, которые говорят о себе легко и даже с удовольствием. Мне этого не хотелось, не нравилось.

На

днях явилась ко мне некто Сытина — сценаристка, если бы с ней не было администратора, я бы подумала, что эта женщина убежала от Кащенки, но администратор, ее сопровождавший, производил впечатление вполне нормального сумасшедшего, работающего в кино. Таким образом, я абсолютно свободна и, погрузившись в мои неглубокие мысли, сижу у себя на койке и мечтаю об околевание.

А ведь судьба мне — мачеха!

То, что актер хочет рассказать о себе, он должен сыграть, а не писать мемуаров. Я так считаю.

Двое спорят о том, кто произнес фразу, ставшую крылатой — Пушкин или Лермонтов. Устав от препираний, Раневская решает спор:

— Тебе это сказал Пушкин, а ему — Лермонтов.

Разговор об интимных отношениях между Раневской и закоренелой девой,

Слушая Каневскую, та пребывает в замешательстве:

— И это все без наркоза?

Больше всего в жизни я любила влюбляться.

В старости главное — чувство достоинства, а его меня лишили.

Для актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли.

Для меня каждый спектакль мой — очередная репетиция. Может быть поэтому я не умею играть одинаково. Иногда репетирую хуже, иногда лучше, но хорошо — никогда.

Еврей ест курицу, когда он болен или когда курица больна.

Живу только собой — какое самоограничение.

Жизнь бьет ключом, и по голове!

Запомни

на всю жизнь — надо быть такой гордой, чтобы быть выше самолюбия.

— Как дела Фаина Георгиевна?

— Как бы разъяснить… Мата я не стесняюсь, свободно им пользуясь при всех. В лексиконе моем любимое слово — ж**а. А не «Отлично».

— Какой печальный город. Невыносимо красивый и такой печальный с тяжело-болезнетворным климатом.

Про Ленинград

Книгу писала 3 года, прочитав, порвала. Книги должны писать писатели, мыслители или же сплетники.

Когда мне снится кошмар — это значит, я во сне снимаюсь в кино.

Врач спрашивает:

— Как Вы спите?

— Я сплю с Пушкиным. Засыпаю, и мне снится Пушкин. Он идет с тростью по Тверскому бульвару. Я бегу к нему, кричу. Он остановился, посмотрел, поклонился и сказал: «Оставь меня в покое, старая б***. Как ты надоела мне со своей любовью».

Милочка, я возьму с собой «Идиота», чтобы не скучать в троллейбусе!

Мое богатство, очевидно, в том, что мне оно не нужно.

О своих, наградах Фаина Георгиевна говорила: «Мои похоронные причиндалы».

На предложение написать книгу Раневская отвечала: — Я боюсь, если я это сделаю, то получится книга жалоб. Без предложений.

Наверное, я чистая христианка. Прощаю не только врагов, но и друзей своих.

Нельзя играть Толстого, когда актер П. играет Федю Протасова. Это все равно что если б я играла Маргариту Готье только потому, что я кашляю.

О мрачном водителе: Он ненавидит меня за то, что он возит меня, а не я его.

После спектакля, в котором я играю, я не могу ночью уснуть от волнения. Но если я долго не играю, то совсем перестаю спать.

Посредственность всегда так говорит о себе: «Сегодня я играл изумительно, как никогда! Вы знаете, какой я скромный? Вся Европа знает, какой я скромный!»