Факел смерти
Шрифт:
Он приложил копии имейлов и переписку в «Фейсбуке» между Мидахо и его спортивным агентом из Лос-Анджелеса, Мэтью Хитченсом. По словам Кроноса, споры между мужчинами шли не о рекордах ради славы и благосклонности богов, как на античных Олимпиадах, а о деньгах, о материальной выгоде. Они подробно обсуждали, как победа в трех видах спринта на Лондонской олимпиаде принесет Мидахо семьсот миллионов долларов в виде рекламного контракта на двадцать лет.
«Мидахо торговал даром богов, — писал Кронос. — Он видел мало чести в том, чтобы быть самым быстрым человеком на Земле. Он искал
«Не вышло у тебя с Мидахо», — с огромным удовлетворением думала Поуп.
Она крикнула Финчу:
— У нас есть номер спортивного агента Мидахо?
Редактор кивнул.
— В списке, который составлялся перед Играми.
Поуп послала сообщение Хитченсу: «Знаю, вы сейчас с Мидахо. Кронос выступил с заявлением против вас обоих. Позвоните мне».
Отложив телефон, Поуп начала печатать статью, повторяя про себя, что не помогает Кроносу, но борется с ним, разоблачая его подлинную сущность.
К ее удивлению, телефон зазвонил через пять минут. Расстроенный Мэтью Хитченс как раз ехал в больницу, куда отвезли Мидахо. Поуп сказала несколько сочувственных слов и сообщила спортивному агенту обвинения Кроноса.
— Это только часть правды, — с горечью отозвался Хитченс. — Кронос не говорит, для чего Филатри были нужны эти деньги.
— И для чего же?
— Эти средства он планировал потратить на помощь детям, выжившим в зонах боевых действий, особенно тем, кого похитили, вложили в руки оружие и погнали воевать и умирать в непонятных или ненужных им конфликтах. Мы уже учредили фонд Мидахо для сирот войны, который должен был помочь Филатри осуществить свою мечту. Я могу показать учредительные документы. Он подписал их еще до Берлина, задолго до разговора о тройном олимпийском золоте…
Услышав это, Поуп поняла, чем ответить Кроносу.
— То есть вы говорите, что Кронос разрушил не только мечту и жизнь бывшего мальчишки-солдата, но и надежды и шансы на выживание детей разных стран, переживших войну?
— Вы подытожили суть трагедии, — дрогнувшим голосом ответил Хитченс.
Поуп сжала свободную руку в кулак и сказала:
— Тогда я так и напишу, мистер Хитченс.
ГЛАВА 80
Понедельник, 6 августа 2012 года
Мощный тайфун пронзал мозг кинжалами молний ярче горящего магния. Все вокруг было насыщено искрящимся синим и красным и не столько вспыхивало и дрожало, сколько жгло и кровоточило.
Эта глупая тварь предала нас, а Мидахо избежал справедливой мести. Я готов был уничтожить всех монстров Лондона.
Но сосредоточусь на одном.
Я прекрасно знаю, что этот шаг может нарушить баланс, которого я добивался более пятнадцати лет. Ошибка обойдется слишком дорого.
Однако крутившийся в голове смерч не позволял долго обдумывать последствия. Напротив, словно пересматривая подрагивающий старый фильм, я видел, как втыкаю нож в бедро моей матери — это повторялось снова и снова, —
Петра не спала, когда в четыре утра я приехал домой. Глаза ввалились, покраснели, в них появился затаенный страх. Мы были одни. Другие сестры разошлись по своим заданиям.
— Выслушай меня, Кронос, — начала она. — Ошибкой стал отпечаток пальца.
В голове бешено завихрился смерч — я словно смотрел в потрескивающий искрами крутящийся тоннель.
— Ошибкой? — негромко сказал я. — Ты понимаешь, что наделала? Ты навела на нас псов. Они почуют тебя, Анжела. Они почуют твоих сестер. Они могут почуять меня. У них наготове камера и виселица.
Лицо Петры исказилось гневом, по силе равным моему.
— Я верю в тебя, Кронос. Я отдала тебе мою жизнь. Я убила для тебя обоих китайцев. Да, я допустила ошибку, но ведь одну-единственную!
— Не одну, — возразил я. — Ты оставила парик в стене туалета. Теперь у них есть образец твоей ДНК. Это легкомыслие, безответственность. Ты нарушила наши планы.
Петра задрожала и заплакала.
— Что мне сделать, Кронос? Как я могу это исправить?
Несколько мгновений я молчал, потом вздохнул и шагнул к ней с раскрытыми объятиями.
— Никак, сестра, — сказал я. — Тут уже ничего не сделать. Борьба продолжается.
Петра постояла, но затем подошла ко мне и обняла так крепко, что на секунду меня покинула решимость.
Но голову сразу затопила болью навязчивая картина — капельница, игла которой воткнута мне в руку, и пластиковый мешок с жидкостью. Долю секунды я размышлял, что этот образ значит для меня, как он завладевает мной, сводит с ума, вынуждает действовать.
Я гораздо выше Петры, поэтому, когда обнял ее, мои руки естественно легли ей на плечи. Надавив на шею сзади, я крепко прижал Петру лицом к моей груди.
— Кронос, — начала она, еще не почувствовав, как растет давление. — Нет, — прохрипела она, бешено забившись в моих руках и пытаясь ударить меня кулаком или коленом.
Но я хорошо знал, как опасна Петра, как коварно она дерется, если представится хоть малейший шанс, и давил все жестче, все сильнее, а потом отставил ногу и резко повернулся.
Рывок был такой силы, что ноги Петры оторвались от земли и она пролетела по воздуху. Было слышно, как хрустнул и раскрошился шейный позвонок, словно от удара молнии.
ГЛАВА 81
Среда, 8 августа 2012 года
В начале одиннадцатого утра Маркус Моррис неловко переминался у здания парламента, но потом, подняв голову, гневно взглянул на камеры, микрофоны и толпу обступивших его репортеров.
— Майкл Лансер остается нашим уважаемым коллегой, проработавшим в ЛОКОГ больше десяти лет и много сделавшим для организации Игр, но он освобожден от своих обязанностей до конца Олимпиады.
— Давно, блин, пора! — заорал кто-то. Толпа журналистов, среди которых была и Карен Поуп, репортер газеты «Сан», начала выкрикивать вопросы также быстро, как во время торга на аукционе.