Факт и вымысел в журналистике Марка Твена
Шрифт:
Хотя репортаж обычно считают динамичным и эмоциональным жанром журналистики, Сэмюэлу Клеменсу не всегда удавалось разнообразить свои материалы увлекательными сюжетами, так как редактор предлагал ему стандартный набор тем, переходящий из номера в номер: описание шахт и участков земли, отведённых под разработку недр, сообщения о новых месторождениях руды, серебра и других полезных ископаемых, «отчёты» о проведении благотворительных балов и заседаний законодательных органов округа… Отметим здесь важный нюанс: если в заметках и корреспонденциях Сэмюэл Клеменс нередко рассказывалновости со слов случайного очевидца или же опирался на соображения «свидетелей», которые могли быть выдуманы, то в репортажах (и это один из основных критериев, по которым мы выделяем эту жанровую группу) он непременно являлся участником события. Некоторые из этих работ автор уже подписывал псевдонимом Марк Твен, что свидетельствовало об определённом «протесте» по отношению к монотонной работе, убивающей воображение на корню.
Серия репортажей о шахтах рудничного посёлка, выходивших на протяжении 1862 г., – это, пожалуй, одна из самых скучных глав творческой биографии американского писателя. В критике существует немало суждений о нелюбви Клеменса к таким темам: например, «Он ненавидел иметь дело с цифрами, измерениями и чистыми фактами, которые требовались в материалах, относящихся к шахтам и механизмам» [80] ; «Джо Гудман поручил ему писать о котировках акций, прибыли от некоторых из пятисот шахт в горах и публичных мероприятиях города – тот вид механической работы, которая заставляла Сэма лезть на стену от скуки» [81] . Тем не менее для старателей 60-х гг. XIX в. такая информация имела немаловажное значение. Сэмюэл Клеменс не пропускает в этих описаниях ни одну деталь, его репортёрские навыки вполне можно сравнить со стилем учёного: с таким упорством он исследует каждый сантиметр рудника. Автор пишет читателю, который как будто бы спускается вместе с ним в шахту. Визуализируя подробности, ему удаётся придать повествованию больше ритма: «Входя
80
«He hated to have to do with figures, measurements and solid facts, such as were called for in matters pertaining to mines and machinery». Nelson J. Mark Twain // A Sourcebook of American Literary Journalism: Representative Writers in an Emerging Genre / Ed. T. B. Connery. New York: Greenwood press, 1992.P. 44.
81
«Joe Goodman has assigned him to report stock quotations, earnings from some of the five hundred mines on the mountain, and public meetings in the town – the kind of rote work that drove Sam up the wall with boredom». Powers R. Mark Twain. A life.New York, London, Toronto, Sydney: Free press, 2005. P.117.
82
«Entering the Spanish tunnel in A street, you grope along by candle light for two hundred and fifty feet – but you need not count your steps – keep on going until you come to a horse <…> You are now upon the confines of the ledge, and from this point several drifts branch out to different portions of the mine. Without stopping to admire these gloomy grottoes you descend a ladder and halt upon a landing where you are fenced in with an open-work labyrinth of timbers some eighteen inches square, extending in front of you and behind you, and far away above you and below you, until they are lost in darkness». Twain M. The Spanish mine / The Works of Mark Twain; Early Tales & Sketches, Vol. 1 1851–1864. Berkley: Univ. of California press, 1979. P. 164.
Пожалуй, именно серию «научно-популярных» репортажей Сэмюэла Клеменса об устройстве шахт, рудников и копей можно считать тем редким примером полного главенства факта в его журналистике. Здесь ещё нет маски Марка Твена, которая формально появится лишь спустя год (3 февраля 1863 года Сэмюэл Клеменс подпишет «Письмо из Карсон-Сити» своим новым и впоследствии принесшим ему мировую славу псевдонимом), хотя фактически уже «заявила о себе» в мистификации «Окаменелый человек», вышедшей в «Территориэл Энтерпрайз» в том же месяце, что и написанная по другим законам «Испанская шахта». Это соседство двух ипостасей кажется особенно ярким именно в этот краткий период (1862-начало 1863), ведь пародия, ирония, юмор и вымысел с появлением маски Марка Твена начали стремительно завоёвывать себе пространство на страницах газеты, часто подавляя факт. Сравним, например, этот репортаж с более поздним материалом с практически идентичным названием – «Испанская [шахта]». Казалось бы, произведения начинаются схожим образом. С таким же вниманием к каждой детали репортёр описывает строение шахты: «Поверхность стен темно-голубого цвета сверкает пиритами, или сульфидами, или чем-то другим, и красиво испещрена небольшими изогнутыми вспышками молний, белыми, как кусок сахара» [83] . Однако были и отличия: на этот раз Клеменс выбирает более быстрый темп: не пытаясь вовлечь читателя в «подземное путешествие», он пишет от первого лица [84] , быстро и по делу: «Несколько дюймов воды всё еще остаются в нижнем штреке, но это ничему не мешает, и можно легко их вычерпать, как только это покажется необходимым. Каждый участок Испанской шахты находится сейчас в наилучшем состоянии…» [85] . Перейдя к обсуждению давнего плана о необходимости особых укреплений в шахте в виде насыпи из пустых горных пород, автор вдруг допускает вот такой пассаж: «Умные люди сейчас могут понять, что около сотни долларов в день можно сэкономить таким образом, даже не принимая во внимание дорогостоящей работы по замене крепежа каждые два-три года, которая станет ненужной с этим нововведением – и продвигая это предложение в такие головы, как у Ненадёжного, в головы, набитые устрицами вместо мозгов, мы скажем, что постройка этих стен сохранит время и труд по спуску тяжёлых брёвен наглубины в 300 футов под землёй…» [86] . Ненадёжный – это прозвище, которое Сэмюэл Клеменс дал своему коллеге Клементу Райсу, сделав его «сквозным персонажем» многих писем и корреспонденций. В этом репортаже он выступает в роли риторической фигуры: предполагалось, что читателю уже известен характер Ненадёжного. Исследовав материалы с Ненадёжным в «Территориэл Энтерпрайз» (к сожалению, до наших дней сохранились лишь части архива), мы обнаружили, что впервые он появился в репортаже «Важное событие в Уошо», посвящённом собранию членов законодательных органов Невады. Впрочем, и здесь его присутствие было отмечено лишь несколькими предложениями: «Прибыл также Ненадёжный из «Юнион» [87] – с целью искажения фактов» (в начале), а также несколькими словами о его «возмутительном поведении» в конце. Всё было выдумано Сэмюэлом Клеменсом.
83
«The face of the walls is of a dark blue color, sparkling with pyrites, or sulphurets, or something, and beautifully marbled with little crooked streaks of lightning as white as loaf sugar». Twain M. The Spanish [Mine] / The Works of Mark Twain; Early Tales & Sketches, Vol. 1 1851–1864. Berkley: Univ. of California press, 1979.P. 167.
84
В оригинальном тексте использовано местоимение «мы» – таковы были стандарты журналистики.
85
«“A few inches of water deemed necessary. Every department of the Spanish mine is now in first class working order <….>». still remain in the lower gallery, but it interferes with nobody, and can be easily bailed out whenever it may be». Ibid.
86
«Intelligent people can understand, now, that about a hundred dollars a day may be saved in this way, without even taking into consideration the costly job of re-timbering every two or three years, which is rendered unnecessary by it – and by way of driving the proposition into heads like the Unreliable's, which is filled with oysters instead of brains, we will say that by building these walls, you are saved the time and labor of lowering heavy timbers 300 feet into the earth <…>». Ibid.
87
«The Unreliable of the Union went also – for the purpose of distorting the facts». Twain M. A big thing in Washoe city // Mack E. M. Mark Twain in Nevada. New York: Charles Scribner's Sons, 1947. P. 224.
Репортаж «Важное событие в Уошо», как и близкий ему по настроению «Перебежчики на собрании», отличает гораздо больший субъективизм, несмотря на то, что и здесь Сэмюэл Клеменс следует строгой протокольной манере изложения, последовательно перечисляя участников делегации и кратко докладывая об их выступлениях. Однако если в описаниях шахт некоторая синтаксическая тяжеловесность оправдана информационными целями, то бросающаяся в глаза стилистическая вычурность этих произведений является, скорее, приёмом комического. Если внимательно присмотреться к этой работе, то станет ясно, что она практически полностью построена на травестии – с пафосом рассказывая о собрании, репортёр с трудом скрывает ироничную улыбку. Д. Кокс писал о «политическом бурлеске, пародии Марка Твена на заседания законодательных органов Территории [Невады. – прим. автора работы]» [88] . Заметна здесь и большая раскованность автора: Сэмюэл Клеменс с удовольствием пользуется привилегией репортёра комментировать происходящее. Выступление каждого делегата предваряется комментариями Твена, а реплики в сторону добавляют репортажам эмоциональности и чаще всего служат средством оценки: «[Выкрики, «Хэнна! Хэнна!» «Джентльмены, подождите минуту!» «Я требую принятия доклада, прежде чем мы начнём какое-либо обсуждение]» [89] . Репортёр не упускает практически ни одну подробность, перечисляет фамилии присутствующих и подробнейшим образом описывает процесс голосования. Высокая информативность репортажа разбавлена, однако, пространными и «колоритными» портретами делегатов: «Мистер Грегори сделал это с большим изяществом и достоинством, хотя он страдал от заикания и удушья, и запинался, и выглядел как страдающий коликами, и путал имена, и путал их опять, исправляя себя, и отчаянно пытался схватить невидимые вещи в воздухе – очаровательно притворяясь испуганным» [90] .
88
«Next there are the specific political burlesque in which Mark Twain parodied legislative proceedings of the territorial legislature». Cox J. M. Mark Twain: The fate of humor. Columbia: University of Missouri press, 2002.P. 15.
89
[Cries, "Hannah! Hannah!" "Gentlemen, wait a moment!" "I call for the adoption of the report before we have any speaking!"] Twain M. The Bolters in Convention // Mark Twain of the Enterprise / Ed. By H. N. Smith. Berkley: Univ. of California press, 1957. P. 113.
90
«Mr. Gregory did this with much grace and dignity, albeit he affected to stammer and gasp, and hesitate, and look colicky, and miscall the names, and miscall them again by way of correcting himself, and grab desperately at invisible things in the air – all with a charming pretense of being scared». Twain M. A big thing in Washoe city … P. 224.
Но
91
«He touched us very agreeably by speaking of us as "those intelligent reporters who officiated at the late Constitutional Convention." [The word «intelligent» is our own. We had an idea it would make the sentence read better.]». Twain M. The Bolters in Convention …P. 114.
Тем не менее кардинально изменить настроение законодательного отчёта Сэмюэл Клеменс был не в состоянии: унылое перечисление представителей Комитета по назначениям и резолюциям не оживляло произведение, поэтому последняя фраза репортажа и получилась такой выстраданной: «Это было скучное, очень скучное Собрание, и, как было замечено ранее в Америке, мы великий народ» [92] .
Д. Вебб в своей статье «Исторический аспект новой журналистики» называл Марка Твена «романтичным репортёром» [93] , имея в виду внимание журналиста к психологии и ярко выраженную долю авторских эмоций. М. Н. Боброва утверждала: «У Твена-репортёра была душа писателя. Его прежде всего интересовал человек, его общественные права, его чувства» [94] . Но заметим, что, допуская в репортажах для «Территориэл Энтерпрайз» субъективизм, Сэмюэл Клеменс всё равно не отходил далеко от фактов, несмотря на то, что их удельный вес менялся. Темы сообщений также варьировались: например, строгая серия отчётов о заседаниях законодательных органов и непринуждённое неторопливое описание благотворительных вечеров.
92
«It was a dusty, a very dusty, Convention, and as has been previously remarked in America, we are a great people». Ibid.
93
Webb J. Historical Perspective on the New Journalism // A Sourcebook of American Literary Journalism: Representative Writers in an Emerging Genre / Ed. T. B. Connery. New York: Greenwood Press,1992.P. 18.
94
Боброва М. Н. Марк Твен. Очерк творчества. М.: Гос. изд. худ. лит., 1962. С. 74.
Репортажи о балах представляли Сэмюэлу Клеменсу большой простор для воображения. Традиционное понимание этого жанра предполагает непосредственное вовлечение автора в событие и его умение передавать настроение через точные детали, краски и звуки. Однако здесь Марк Твен (а именно так был подписан репортаж 1865 г. «Бал Пионера») не ограничивается стандартным для этого жанра методом наблюдения, а использует некоторые художественные приёмы.
Так, ранний репортаж «Санитарный был» больше напоминает запись из личного дневника, чем материал для газеты – автор заостряет внимание на своих ощущениях, нежели на происходящем вокруг. Однако назвать это произведение зарисовкой или очерком было бы неточным, ведь здесь нет типизации и образной трактовки, а композиция, несмотря ни на что, подчинена информационным задачам – Сэмюэл Клеменс терпеливо описывает событие, не уходя в лирических отступлениях от главной темы. Поэтому мы бы назвали это произведение ироничным репортажем с элементами эссеистики.
В «Санитарном бале» репортёр рассеянный, это недоумевающий «простофиля» – этот приём станет впоследствии узнаваемым элементом стиля писателя. Этот репортаж, как и подавляющее большинство материалов для «Территориэл Энтерпрайз», шёл без подписи, но его автором был уже, скорее, Марк Твен, а не Сэмюэл Клеменс. Д. Нельсон писал о том, что журналист «начал использовать псевдоним «Марк Твен» для светской и юмористической журналистики, хотя рутинные новости всё еще шли под подписью Сэмюэл Л. Клеменс» [95] . Репортёр в «Санитарном бале» разыгрывает ничего не понимающего джентльмена: «В прошлый вторник я пригласил множество замечательных молодых леди составить нам компанию, надеясь на то, что в назначенный срок явится хотя бы одна из них, но все девушки выглядели как будто немного рассерженными на что-то – никто не знает на что, так как мотивы женщин непостижимы» [96] . Наряды, поведение дам, танцы, ставящие в конфузливое положение – этому посвящена большая часть репортажа. Чтобы придать образу рассказчика еще больше нелепости, Клеменс намеренно использует морские термины в описании кадрили. Всё вместе создаёт комический эффект: «Они неожиданно изменили направление (дословно «повернули корабль боком к волнам» – англ. broach to) на полный вперед», «их платья были закреплены якорем под нашими ботинками» и т. п. Это было в духе американской журналистики того времени: «расслабленное» повествование, полное витиеватых риторических фигур (рассказчик здесь предстаёт не только в роли безмятежного «простака», но и образованного джентльмена), и конкретная концовка с практической информацией: «Мы не можем сказать в настоящей статье, какой сумме равняется чистая выручка от бала, но она, без сомнения, достигнет крайне внушительной цифры – говорят, 400 долларов». Редкий материал Сэмюэла Клеменса для газеты обходился без денежных подсчетов.
95
«He began to use the pseudonym "Mark Twain" for personal and humorous journalism, although routine news items still bore the byline Samuel L. Clemens». Nelson J. Mark Twain // A Sourcebook of American Literary Journalism: Representative Writers in an Emerging Genre / Ed. T. B. Connery. Greenwood Press: New York, 1992. P. 43.
96
«We engaged a good many young ladies last Tuesday to go with us, thinking that out of the lot we should certainly be able to secure one, at the appointed time, but they all seemed to have got a little angry about something—nobody knows what, for the ways of women are past finding out». Twain M. Sanitary Ball / The Works of Mark Twain; Early Tales & Sketches, Vol. 1 1851–1864. Berkley: Univ. of California press, 1979. P. 185.
В написанном спустя два с половиной года репортаже «Бал Пионера» Марк Твен уже беззастенчиво даёт оценку костюмам и поведению всех присутствующих на мероприятии, причём использует при этом витиеватые, даже высокопарные выражения. Постепенно в его комментариях можно уловить иронию: «Царственная миссис Л. Р. была очаровательно облачена в свои новые красивые вставные зубы, чьё естественное приветственное великолепие усиливалось её очаровательной неисчезающей улыбкой» [97] . Если в «Санитарном бале» рассказчик до конца выдерживал позу благородного воспитанного джентльмена, то здесь с репортёром к концу повествования происходят удивительные метаморфозы: от слащавых комплиментов он резко переходит к безапелляционным колкостям. Предусмотрительно зашифровав имя «жертвы», Марк Твен пускается в ожесточённый словесный бой, сравнимый разве что с его нападками на Ненадёжного: «Все знают, что она [Miss X. – прим. автора работы] стара; все знают, что она отремонтирована (вы также можете сказать сооружена) с помощью искусственных костей, волос, мускулов и прочего, с ног до головы, кусочек по кусочку. И каждый также знает – всё, что нужно бы сделать – это вытащить её основную шпильку, чтобы она рассыпалась на кусочки, как Китайская головоломка» [98] .
97
«The queenly Mrs. L. R. was attractively attired in her new and beautiful false teeth, and the bon jour effect they naturally produced was heightened by her enchanting and well sustained smile». Twain M. The Pioneer’s Ball / The Works of Mark Twain; Early Tales & Sketches, Vol. 2 1864–1865. Berkley: Univ. of California Press, 1981. P. 369.
98
«Everybody knows she is old; everybody knows she is repaired (you might almost say built) with artificial bones and hair and muscles and things, from the ground up – put together scrap by scrap – and everybody knows, also, that all one would have to do would be to pull out her key-pin and she would go to pieces like a Chinese puzzle». Ibid.
Перейдём к анализу репортажей о заседаниях законодательных органов штата (Legislative proceedings), которые Марк Твен (а именно так были подписаны материалы) посылал для «Территориэл Энтерпрайз» в январе и феврале 1864 года. Эти работы необходимо читать и анализировать серией, потому что только в этом случае можно в полной степени оценить замысел рассказчика. Поначалу может показаться, что это вполне стандартные репортажи в сдержанной протокольной манере, переполненные сухими описаниями принятых к рассмотрению законов, поправок и положений. Но этот канцелярский стиль может ввести в заблуждение, если оставить без внимания неизменные ремарки Марка Твена в квадратных скобках, которые проливают свет на его истинное отношение к происходящему. Например, такой отрывок: «”Мистер Фишер предложил внести поправку в трактовку закона о «Палате представителей и Совете» [К мистеру Фишеру эта идея пришла в результате – скажем – чистого вдохновения. – РЕПОРТЁР] [99] .
99
«Mr. Fisher offered an amendment, to read "the House of Representatives and Council concurring." [Mr. Fisher got his notion from – well – say inspiration, for instance. – REPORTER.]». Twain M Legislative proceedings // Mark Twain of the Enterprise / Ed. By H. N. Smith. Berkley: Univ. of California press, 1957.P. 139.