Фактор агрессии
Шрифт:
– Граждане офицеры! – прозвучала команда полковника Юшенга, когда командующий военным флотом вступил в зал.
Присутствующие разом, словно единый организм, поднялись с мест и застыли. Командор и его спутник в сосредоточенном молчании проследовали к овальному столу в центре зала. Ни единый звук не нарушал гробовой тишины, повисшей в зале, – мягкая дорожка, ведущая от лифта, скрадывала шаги новоприбывших.
Папаша Людвиг расположился в кресле командора с высокой спинкой, обвел собрание внимательным взглядом из-под густых седых бровей. Выдержал солидную паузу. Он обязан был изображать величественного и властного наместника императора, хотя ему самому не терпелось поскорее приступить к разбирательству. Однако высокий статус Четвертого Гражданина Империи категорически не позволял
Выждав несколько секунд – командор сосредоточенно считал про себя: «…Семь, восемь, девять, десять, достаточно!» – он жестом разрешил участникам совещания сесть. Адъютант остался стоять справа и чуть позади от него. Ковровая дорожка шевельнула ворсинками по всей длине, избавляясь от следов двуногих, которые только что прошли по ней.
Людвиг Рихтер еще раз оглядел собравшихся. В основном это были коменданты секторов, прилегающих к Арагонской республике, аналитики, командиры форпостов Аруты, а также офицеры ведомств Адмиралтейства, имеющие соответствующий уровень допуска.
– Полагаю, случайных людей в этом зале нет, – негромко проговорил командор, однако система декоративных акустических лишайников, проложенная вдоль кресел, донесла его слова до самых дальних рядов. – Все вы знаете, для чего мы здесь собрались. Не будем тратить время на вступительную чепуху, ситуация чрезвычайная, случай экстраординарный. Граждане офицеры, прошу сразу приступать к докладам. – Командующий флотом положил локти на стол и накрыл одну кисть ладонью другой, с неудовольствием ощутив, как липнет вспотевшая кожа. Напряжение зала начало передаваться и ему. – Просьба начать с краткого отчета по инциденту, чтобы дать почтенному собранию полную информацию к размышлению.
Со своего места поднялась и представилась командующая военным контингентом Аруты Синтия Баграмян.
– В четырнадцать часов тридцать одну минуту метрополийского времени наши дежурные, зафиксировав выход транспортника по кличке Мистер Мармадьюк из прыжка в заданной точке, выслали с Форпоста-3 первый разгрузочный челнок, – доложила она. – Еще через десять минут с транспортника пришло кодированное сообщение о том, что его пытается атаковать арагонский рейдер. Капитан челнока не посчитал нужным совершать маневры или сбавлять ход, прекрасно понимая, что у рейдера нет абсолютно никаких шансов против хорошо вооруженного военного имперского транспорта. Еще через две минуты капитан челнока зафиксировал четыре термоядерные вспышки в зоне нахождения Мистера Мармадьюка. Продолжив движение по рассчитанной траектории, пилот челнока послал запрос капитану транспортника, попросив подтвердить факт уничтожения рейдера. Ответа он не получил. В точку разгрузки транспорт в указанное время не прибыл. Челнок продолжил движение навстречу Мистеру Мармадьюку, который по-прежнему не отвечал на запросы, через восемьдесят семь минут обнаружил его в дрейфе в стороне от основного курса и подошел к нему на дистанцию стыковочного маневра. Космократор был уже мертв, аппаратура челнока не зафиксировала даже остаточной перистальтики. Рейдера или другого атакующего корабля в зоне обнаружения челнока не оказалось – видимо, он ушел в прыжок. Арагонские ящеры способны делать два-три прыжка подряд, за что их и ценят пираты сектора…
– Каков характер повреждений? – прервал начавшуюся было лекцию по основам космоплавания командор, нервно постукивая указательным пальцем по столу.
– Четыре попадания термоядерными торпедами, – сообщила Баграмян. – Два непосредственно в блоки орудийных портов вызвали неуправляемую термоядерную реакцию. Боль от взрывов вызвала рефлекторный спазм сфинктера работающей плазменной камеры космократора, в результате чего скопившаяся горячая плазма вырвалась в помещения корабля и выжгла всю кормовую часть до брони. И еще два добивающих попадания – одно в зону верхних палуб
– Грамотно… – не удержался от реплики командующий Шестым флотом Рауль Гомес.
Командор исподлобья посмотрел на него, но замечания Герою Империи на первый раз делать не стал. Снова повернул голову к генералу с Аруты:
– Вы прочесали этот сектор? Пытались найти спасательные капсулы?
– Разумеется, – заверила Баграмян. – Увы, вся команда в момент нападения оставалась на борту, так что живых свидетелей катастрофы, включая «черные ящики», у нас нет. Все произошло очень быстро, и кроме того, экипаж Мистера Мармадьюка явно не ожидал ядерной атаки.
– Остается понять, откуда у Арагоны ядерные биоморфы, – произнес командор, глядя поверх ее головы. – Мы получили данные от контрразведки и Управления Безопасности?
– Получили, – кивнул Генри Коваль, руководитель аналитического отдела Адмиралтейства. – Ни одна из единиц данного типа вооружений за весь период их использования ни разу не была утеряна ни во время боевых действий, ни каким-либо иным образом. Абсолютно все, за исключением израсходованных при боевых действиях, в настоящий момент находятся на посту или складированы в состоянии гибернации. В нервной системе ядерных торпед прошит инстинкт самоуничтожения на случай попытки несанкционированного доступа к ним. Образ цели закладывается в их мозг сложным кодированным сигналом в момент старта, после чего торпеда перестает реагировать на команды, что исключает возможность перехвата управления мощными вражескими сенситивами. Даже если такой биоморф или его генетический материал попадут в руки противника, воспользоваться ими без знания плавающей системы кодов абсолютно невозможно.
– И тем не менее… – Адмирал-командор глянул на докладчика из-под бровей.
– И тем не менее подробный анализ останков транспортника в доках Форпоста-3 показал, что нападение было совершено с применением имперских биоморфных торпед класса Барракуда-Экс. Это определено по спектру вторичных излучений продуктов ядерного распада. Ошибка исключена.
– И как вы можете это объяснить? – сурово поинтересовался командор. – Вы ведь аналитик. Ваша работа – достраивать возможную картину из имеющихся разрозненных фактов.
Коваль замялся, опустил взгляд. Однако его замешательство не было долгим.
– На основе проведенного нашим отделом экспресс-анализа, – ответил он, не поднимая взгляда, – наиболее правдоподобной версией произошедшего является… – Глава аналитической службы сделал паузу, вскинул глаза на командующего флотом и решительно заявил – словно в прорубь бросился: – Самоубийство!
– Что?! – адмирал-командор уже не сдерживал раздражения.
– Сожалею, до начала совещания у нас было слишком мало времени для полноценного всестороннего рассмотрения ситуациии, – уточнил Коваль. – Тем не менее в результате мозгового штурма и анализа обстоятельств нейронным процессором Адмиралтейства мы сошлись во мнении, что капитан Мистера Мармадьюка по каким-то необъяснимым пока причинам лишился рассудка и торпедировал сам себя. Задал в качестве координат цели координаты собственного корабля. Я понимаю, что это уникальный случай в истории космофлота, однако только данная версия позволяет увязать воедино все имеющиеся необъяснимые факты…
– Безумный капитан торпедировал собственный корабль непосредственно в момент атаки рейдера? – саркастически усмехнулся командующий Шестым флотом Рауль Гомес. – Вы ведь наверняка знаете, что в экипажи космократоров не допускаются люди с психическими отклонениями, а коммодор Стюарт, насколько я помню, и вовсе бывший командир боевого крейсера. Когда у него успела развиться опасная мания – за сутки с момента последнего вылета и медицинского освидетельствования?! Лично я не аналитик, но скорее готов допустить, что арагонцы каким-то невероятным образом сумели разработать вооружение, сходное по тактико-техническим харктеристикам с «барракудами», и воспользовались им для атаки на транспорт. Это тоже довольно фантастичное предположение, однако куда менее невероятное, нежели безумие военного капитана или элитного, генетически безупречного космократора с великолепной родословной…