Фактор страсти
Шрифт:
— Это две абсолютно разные вещи.
Она фыркнула:
— А я-то надеялась на горячее отрицание.
Ему нужно выпить. Немедленно!
— У этого разговора есть какая-то цель, Эспин?
Она выпрямилась и расправила плечи.
— Да. За эти несколько дней я поняла, как мало знаю о политике или о том, как работает конгресс. Я не могу добиваться перемен в системе, пока не пойму, как она функционирует. Мне очень многому надо научиться. Вы и сами это говорили. Я считаю, что вы — тот человек, который может меня научить.
Эспин положила
Эспин отдернула руку, как от огня. Воцарилось молчание. Наконец она спросила:
— Вы верите в судьбу, Брейди?
— Нет.
— А я верю. И думаю, уж если судьба свела нас, она хочет, чтобы мы чего-то добились. Вместе.
— Ваш друг Кирби и его проклятые наручники свели нас… — Брейди закашлялся.
— Но вы только что сказали, что есть более важные задачи. Вы не можете представить себе, что я участвую в их решении?
Брейди представлял себе Эспин. Нагой. Голова запрокинута назад, волосы распущены… Он отогнал этот образ и постарался вникнуть в то, что она говорит.
— Возможно, я вам не очень нравлюсь, но вы мне нравитесь. В большинстве случаев, — добавила Эспин. — Именно различия между нами делают ситуацию уникальной. То, что мы могли бы сделать вместе, чему могли бы научиться друг у друга, не требует взаимной приязни.
Неужели она готовила эту речь заранее? Нарочно выбирала слова, которые его разгоряченная плоть могла интерпретировать не должным образом? Брейди обычно легко читал выражение лица Эспин, но тут усомнился: не подвел ли его инстинкт? Эспин была ближе к нему, чем нужно, ее зеленые глаза раскрылись так широко…
Если он не прав, последствия будут ужасающие. Надо отступить, создать профессиональную дистанцию между ними — в прямом и переносном смысле.
Но пока в его голове проносились мысли типа «что, если», руки Брейди легли на плечи Эспин и притянули ее ближе. Эспин встала на цыпочки, тело прижалось к телу.
Ее мягкие губы раскрылись, и их жар обжег душу Брейди. Не было ни колебаний, ни нерешительности — только желание. Оно наполняло Брейди, а Эспин брала и отдавала одновременно. Искренность ее ответа заставила его кровь зашуметь в ушах, и он растворился в исходившем от нее пламени.
Руки Брейди скользнули на талию женщины, а ее пальцы впились в его плечи. Поцелуй обрел собственную жизнь, голодный, мощный, требовательный.
«Какого черта я делаю?» — мысленно ужаснулся он.
Ему понадобилась вся воля, чтобы прервать поцелуй и отодвинуть Эспин на безопасное расстояние. Брейди глубоко дышал, стараясь взять верх над телом, сжимал кулаки, чтобы руки опять не потянулись к ней.
Эспин смущенно моргнула. Ее широко раскрытые глаза были затуманены. Страсть разрумянила щеки. Она облизала влажные губы, и новая волна огня пронизала его.
— Брейди? Что-то не…
— Это не должно было случиться. — Он откашлялся и поправил пиджак. —
Глава 5
Эспин отшатнулась. Только что Брейди целовал ее, как… как… как будто она — воздух, которым он дышит, а теперь извиняется?
Она еще дрожала от вожделения, а он поправлял манжеты, словно ничего не случилось. Ей казалось, что ее душа улетает в небо, а он… он остался равнодушен.
Ее губы двигались — она чувствовала их, потому что они еще горели, — но двигались беззвучно.
Эспин не знала точно, когда ее намерения изменились. Конечно, она не это имела в виду, когда догоняла Брейди, но… Ух! Просто ух! Это был поцелуй поцелуев.
Для нее, по крайней мере.
Она не ошиблась: дорогой костюм скрывал совершенное тело. Теперь Эспин не сомневалась, что холеная, застегнутая на все пуговицы внешняя оболочка была только занавесом. Она прикоснулась к настоящему Брейди — первобытному мужчине из плоти и крови. И он что-то разбудил в ней.
И вот теперь отвергает ее.
Это глубоко ранило женщину.
Брейди открыл рот, хотел сказать что-то, но Эспин перебила его:
— Не извиняйтесь. — Она не желала выслушивать извинения. Они убили бы ее. — Я возвращаюсь в офис.
Ноги не очень крепко держали ее, но она сумела завернуть за угол, где Брейди не мог ее видеть, и только тогда прислонилась к стене.
Всего пару часов назад она сумела уговорить себя, что Брейди ей безразличен, и вот, пожалуйста, поцеловалась с ним. Непростительная ошибка.
Ну, что касается гормонов, поцелуй не был ошибкой. Но ей надо прислушаться к голосу разума. Ее инстинкты и гормоны в этом случае, похоже, не заслуживают доверия.
Как она будет встречаться с ним, тем более — работать?
Эспин глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. Потом выпрямилась и поправила одежду. Когда она открывала дверь в штаб-квартиру, машина Брейди направилась в противоположную сторону.
Она по-прежнему верила, что их свела вместе судьба, но судьба иногда бывает жестокой. И поскольку сегодня Эспин получила подсказку, что надо двигаться дальше, именно так она и поступит.
К четвергу Эспин почти убедила себя, что поцелуй можно выкинуть из головы.
Ну, не совсем выкинуть. Этот поцелуй перевернул ее мир. Эспин позволила Марго приготовить для нее отвар валерьяны, но результата он не дал. Непреходящее вожделение делало ее рассеянной и раздражительной. И никакие травы не могли по силе воздействия сравниться с поцелуем Брейди.
И даже то, что, казалось бы, должно помочь — отсутствие Брейди на работе, — не помогало. Не то чтобы она хотела его увидеть, но, заглянув ему в глаза, поняла бы, чего ей ждать. Правда, Брейди четко дал понять, чего ждать не следует, но что дальше? Он будет делать вид, что ничего не случилось? Ей надо было выяснить, где проходит граница, а без Брейди это невозможно.