Фактор умолчания
Шрифт:
– Тю-ю, – протянул Харебов, – а чем там нам вообще пулять? Скорострелками «кортика», да «стотридцаткой» [66] .
– Тем не менее, – сдержанно возразил Скопин, – а ты… шел бы ты, милок, баиньки.
– Цель воздушная, групповая, высотная, скоростная! Пеленг 110, дистанция 180, расчетное подлетное время – 10 минут!
Доклад дежурного поста ПВО на флагманский командный пункт «Адмирала Сенявина» никого врасплох не застал. Появление самолетов потенциального противника ждали. Знали, где примерно «топчется» АУГ, а американцы, видимо, и не думали лукавить – появились
66
АК-130 – артустановка.
– Дайте на «миги» целеуказание, пусть они «перехватят» их на максимальном удалении, – распорядился начальник штаба (сменил «отбившегося» контр-адмирала). – «Орион» все еще в зоне?
– Так точно. Мы тут гадали – чего здесь делать базовому патрульному самолету с противолодочной специализацией… летчики «мигов» уверяют, что этот «Орион» в варианте ЕР-3В.
– Что за птица?
– Переоборудованный под радиоразведку.
Деликатный «Орион» так и не стал подходить близко к ордеру, оставаясь и на достаточной высоте. Фиксировали работу его РЛС, других излучений, но когда он стал вести интенсивные кодированные радиопередачи, пристроившийся эшелоном выше Ту-16П (самолет РЭБ) начал глушить и подавлять передатчики.
«Перехват» «миги» осуществили без затей, подойдя на малой высоте, изобразив маневром атаку, впрочем, вовремя встреченную.
Встречала шестерка палубных F-18 «Хорнет» (F/А, если по правилам – истребитель-штурмовик). Машины новые, их еще не успели по-петушиному размалевать – лишь положенные опознавательные знаки, бортовые номера, надписи «NAVY» на фюзеляже и код «NF» на килях.
Среди «хорнетов» затесалась совсем уже редкая птица – «Крусейдер» [67] , предположили, что это самолет видовой фоторазведки RF-8G. И скорей всего не ошиблись – «крестоносец» держался особняком и выше – в позиции удобных ракурсов для объективов.
67
Crusader (англ.) – крестоносец.
Довершив вираж, «миги» пристроились в стороне, уравняв скорости.
Пилоты «палубников» не возражали, резких движений не совершали.
Шли не крыло к крылу, но довольно близко – видны были головы пилотов.
Обычно американцы вели себя… в общем, по-разному вели: могли пальцами гадости показывать и гримасничать, могли зубоскалить и прикладывать к остеклению фонарей голых теток из порножурналов. Сейчас же все держали морды «кирпичом». И даже оружием не бряцали – не становились на крыло, нарочито выставляя подвески. Что наводило на нехорошие мысли… о чем было доложено вниз на «Сенявин».
С флагмана советской эскадры американских пилотов открытым каналом предупредили, что воздушное пространство над ордером является запретным.
Те отмолчались, однако точно в отместку начав крутить хороводы.
«Миги» держались поодаль – «четыре» против «шести плюс один» сомнительный контроль.
«Хорнеты» медленно наращивали темп.
Так или иначе, БГ (боевую готовность) по эскадре сохраняли на прежнем уровне. Данные объективного контроля наносились на планшет ПВО, анализировались флагманскими специалистами, поступая
– Поддерживать оперативный режим ПВО, – разошлось с флагмана по сети, – наблюдать, держать в режиме кругового обзора! Базовому воздушному прикрытию действовать согласно поставленной задачи. Палубные «яки» ТАВКР «Минск» – в готовности № 2. Дежурная пара – в режиме ожидания.
В небе
От подвесных топливных баков избавились после первых же выкрутасов на виражах – командир звена приказал «под мою ответственность», зная, что зам по ИАС [68] будет ныть за утопленную матчасть, грозя вычесть с зарплат.
68
ИАС – инженерно-авиационная служба.
При численном перевесе противника говорить о «завоевании превосходства в воздухе» было просто наивно, а тут еще и этих три – один под брюхом, два крыльевых бака-пилона… «миг» будто беременный.
Ерунда это, конечно, с «вычетом из зарплат»… все всё понимали и действия летчиков являлись обоснованными, но техникам-спецам теперь предстоит паять оборванные разъемы, а потом тратить время на проверку выработки и сигнализацию.
Опустошенные серебристые емкости, кувыркаясь, полетели вниз, быстро темнея в размеры пропадающих точек.
Даже сверху, заглядывая вниз через остекление фонаря, креня машину влево-вправо, сразу всю эскадру охватить было проблематично.
На синеве моря не столько заметны серые силуэты кораблей, сколько бросались в глаза белые дорожки кильватеров:
…вынесенных на дальний рубеж ордера эскадренных миноносцев…
…буравящих воду БПК, ведущих противолодочный поиск в своих секторах ответственности…
…ядро соединения представлял «главный подопечный» – тяжелый крейсер, окруженный «коробочкой» СКР (сторожевых кораблей)…
…отдельной «опорой» эскорта шел с охранением «Минск», заставленный взлетно-палубными букашками «яков» и «камовых»…
…уже позади держался крейсер управления «Адмирал Сенявин»…
…и совсем в кильватерном хвосте тянулись два судна снабжения.
Где-то в глубине скрывалась россыпь подводных лодок, периодически акустически «отмечающихся» на командный пункт флагмана – но это летчик первого класса Павел Беленин уже додумывал, зная, что так оно согласно плану «…перехода ОБК 17-й ОпЭск из ПТМО Камрань в п. Владивосток» [69] .
69
«…перехода отряда боевых кораблей 17-й оперативной эскадры из пункта материально-технического обеспечения Камрань в порт Владивосток».
«У подплава так же, как и у нас, подводный пилотаж в трех координатных осях, – пришла неожиданная мысль, – только не так… представляю, каково оно – в кромешной темноте, в тягучей плотности воды. А вот надводники бодаются лишь в горизонтальной плоскости».
Было видно, как ближайший, вынесенный на правый фланг эсминец идет буквально ноздря в ноздрю с штатовским фрегатом.
Независимо от того, что американцы будто бы приняли условия, выдвинутые командующим советской эскадры, свои «дурные манеры» проявляли во всей красе!