Фактор Ясеня

Кузнецов Павел Андреевич

Мой катер без вопросов пропустили в святая святых Ясеня. Как понял из переговоров с диспетчерской, немногим смертным оказывалось подобное доверие. Обычно все передвижения по территории Резиденции и окружающей её зоне отчуждения осуществлялись только транспортом из королевских «конюшен». Всем остальным — ни-ни. Для меня же сделали исключение, позволив подлететь к самым ступеням обширной входной арки.

Долго ждать кошек не пришлось. Очень скоро они шумной толпой вывалились наружу — пёстрая, веселящаяся ватага. И весь этот буйный сплав бесшабашности и рассудочности, смеясь и балагуря, поспешил вниз по ступеням. Ошеломлённый и обрадованный, я на радостях далеко не сразу осознал, что в них не так. Да они же подшофе! Причём хорошо так,

качественно. Вон, глазки горят, раскраснелись, смеются. А ещё… от их компании отделилась и осталась под аркой входа единственная «чужая» женщина. Приветственно махнула мне рукой, улыбнулась и, развернувшись на каблуках, пошла прочь, в недра дворца. И вроде бы ничего особенного, если бы этой женщиной не была… Королева Ясеньская, собственной персоной. Вот ведь! Лично проводила несправедливо задержанных. Небось ещё и пила вместе с ними!

— О-о, Кошак! — со ступеней слетел рыжий вихрь и, запрыгнув на меня, принялся жадно целовать. — Я скучала…

Следом за Сайной сбежали и остальные. Меня буквально затискали. Каждая приложилась. Каждая постаралась как можно крепче сжать, обнять, поцеловать. Особенно усердствовала Лита — за которой подобного раньше отродясь не водилось. Искренние, глубокие чувства находили выражение в откровенных объятиях и не менее откровенных поцелуях на французский манер. Руки девчонки так и сновали по шее, по волосам, по спине… Губы с жадностью пожирали мои губы… Гибкое тело извивалось, силясь обвить, стиснуть, оплести — подобно змее, — а острый, напористый поцелуй окончательно выдавливал из сознания остатки здравого смысла… Не знаю, как сдержался! Не иначе, остальные кошки помогли.

А вот в катере необходимость сдерживаться отпала. Поэтому всю дорогу на мне бесновались боевые сёстры, а уж когда прибыли на яхту… Там и вовсе у всех крышу снесло — окончательно и бесповоротно. Соскучились кошки. Истосковались по сладкому. Ещё и стремились выразить своё трепетное ко мне отношение. В конце концов, ведь именно я дал им возможность столь интересно провести время, предавшись охоте… на целого живого псионца! Они оценили. И теперь выражали свои эмоции в безудержном сексе.

Наши экстравагантные признания в любви растянулись на всю ночь, только под утро сёстры угомонились. Удивительно, но из всего многообразия спальных мест на яхте они выбрали… коврик перед камином в капитанской каюте. Ну точно — кошки! Кто ещё предпочтёт пышный ковёр постели?.. Тут-то меня и застала с утра пораньше Ри — погребённым под женскими телами, присыпанным разноцветьем волос, с закинутыми на торс руками, ногами и даже головами. Каждая кошка отметилась, пристроив «частичку себя» на теле любимого братика. Шевелиться я не мог — чтобы не побеспокоить какую-нибудь из подруг. Даже руки оказались заняты: они обнимали двух наших юных прелестниц — Литу и Эйди.

— Леон, тебе нужно это прочесть. Это важно, — надо мной склонилась интерактивная Валери и всматривалась в глаза серьёзными бесстыдно зелёными прожекторами.

— Ри, я не могу! Давай ты мне голограмму над лицом вывесишь. Чтобы я смог прочесть.

Просить дважды искин не пришлось. В отличие от обычных кошек, он не нуждался в дополнительных просьбах и уламываниях. По-моему, настоящая Валери всё же отличалась от своей интерактивной копии… Хотя во всём, что касалось дела, моя рыжая валькирия никогда меня не подводила… Воспоминания навалились… и отхлынули, когда я привычно отрешился от них, сосредоточившись на работе.

— Читай для всех, — протянула Сайна, открывая один глаз. Её милая головка покоилась где-то внизу живота, почти на бедре.

— Разве вы уже…

— Да-да, читай давай! — поддержала сестру Милена.

— Документ озаглавлен как «Приглашение». А далее… Судя по подписи — это из Королевской Канцелярии.

— Не из Канцелярии, а от Королевы. Лично, — поправила Эйди, удобно устроившаяся у меня на плече, а потому легко заглядывающая в открытую голограмму.

— Вот как?.. — Ми подхватилась

и приподнялась на локте, почему-то вглядываясь мне в лицо, а не в написанное. — И что же Милослава пишет?..

— Милослава?.. — столь фамильярное обращение к Королеве даже меня покоробило.

— Да она нормальная, Кошак. Просто все эти неадекватные внешники слишком её затюкали. Ещё и официоз этот… сильно в плоть и кровь въедается… Ты не отвлекайся, читай давай.

— Довольно короткая записка, на самом деле: «Дорогие мои! Я знаю, что Князь уже включил вас с свою свиту и пригласил на Королевский Бал. Однако всё это случилось до известных вам событий. Не знаю, как вы поведёте себя сейчас, после столь эмоционального воссоединения… Поэтому спешу повторить приглашение любезного Князя: приглашаю вас на Бал — на мой Бал! Обязательно приходите! Буду ждать». И подпись: «Ваша Милослава». Да уж… А ведь ещё пару дней назад мы безуспешно обивали пороги Королевской Канцелярии, и там нас едва ли не за врагов народа принимали. Типа, мордой не вышли, чтобы целую Принцессу уму-разуму учить…

— Но оставить запись в «Книге жалоб и предложений» это тебе не помешало… — насмешливо обронила Ми, и кошки залились звонким смехом. Оказывается, они все уже проснулись и давно прислушивались к нашему разговору.

— Есть только одна проблема, сёстры… — протянула Эйди, всё ещё разглядывающая странное приглашение.

— И какая же?.. — подозрительно вопрошала Лита.

— Если я ничего не путаю, Бал начнётся через полтора часа.

Слова подруги послужили спусковым крючком. Уже через мгновение на мне не осталось ни одной кошки, все рассосались по каютам и душевым. Всё же в капитанской каюте места для всех точно бы не хватило… Умные и деловые. Мои!

Где-то через час с небольшим стая уже покидала катер. Я думал, получившие отпущение всех мыслимых грехов кошки уберут опостылевшую за время операции «маскировку» и на радостях облачатся в форму Экспансии. Но нет. Максимум, что они сделали — вернули естественный цвет волосам. Причём коснулось это преображение только метиллий: остальные и до того не спешили их перекрашивать. Впрочем, очищать от нанитов кожу не стали даже они. А вот что точно объединяло всех кошек стаи, так это роскошь фантастических платьев. Никаких пышных юбок или кружев, только однослойная ткань — зато какая! Казалось, она льнёт к телу, обтекая кожу алыми ручейками… Ну да, рыжие предпочли алый. А вот остальные ограничились различными оттенками красного. Но платья всё равно переливались на свету у всех без исключения… Оставался открытым лишь один вопрос: с каких это пор валькирии превратились в светских львиц? Нужно при случае уточнить, откуда такая резкая смена приоритетов. То винтовку целуют, а то, понимаешь, в платья наряжаются…

В этот раз катер к Резиденции не подпустили. На том конце выделенного посадочного коридора обнаружилась обширная стояночная площадка. Аппаратов здесь было много, но все они очень аккуратно разместились по своим квадратам. Каждому отводилось приличных размеров посадочное место — что служило залогом исключения любых эксцессов. Так, замаскировать за суетой прибывающих транспортов какие-то недружественные действия у злоумышленников не вышло бы. Что ж, охрана была организована по высшему разряду. Не удивлюсь, если нас ещё и просканировали в посадочном квадрате — или где-то на подлёте к нему.

Помимо охраны оказалась хорошо отлажена и система приёма гостей. Правда, на подлёте нам пришлось значительно сбавить скорость, явно дожидаясь специального «окна» в веренице индивидуальных встреч. Зато по выходу из аппарата нас уже ждал вышколенный слуга и… офицер в нехарактерного алого цвета форме — как потом шутили сёстры, очень органично сочетающейся с цветом их платьев. Слуга поклонился, военный коротко козырнул, приложив два пальца к виску.

— Чем обязаны, лейтенант? — поинтересовался я, протягивая служилому руку для рукопожатия.