Фактор Z (сборник)

Коллектив авторов

Пытаясь освободить ногу из пасти, невесть откуда взявшегося зомбяка, Тони принялся бить мертвеца по голове кулаками, одновременно дергая ногой, попавшей в стальной захват острых зубов.

«Пистолет! У меня же есть пистолет»! — вовремя вспомнил Тони.

Выхватив из-за пазухи ствол, он ткнул им в голову зомби и несколько раз нажал на курок, разбрасывая по полу ошметки мозгов, заливая светлый кафель кровью.

Зомби затих, Тони вырвал ногу из пасти и дрожащими от ужаса руками, задрал штанину. На лодыжке красовалась небольшая ранка, которая слегка кровоточила, марая носок.

От более серьезных ранений его спасли сами брюки, спущенные вниз и сбившиеся в комок.

«Я тоже стану зомби»! — простонал в ужасе парень.

Не заботясь о гигиене, он безразлично натянул брюки и застегнул ремень.

«Или все-таки не стану? — промелькнула слабая, едва теплящаяся, надежда. — Ранка совсем небольшая, брюки целые, навряд ли зараза успела попасть внутрь»!

Поразмыслив немного, он пришел к выводу, что не успел заразиться. Причем чем дольше он думал об этом, тем сильнее укреплялся в вере, что его беда миновало стороной. Сколько он видел нападений сегодня? Не меньше десятка, а то и двух, и в каждом случае, чтобы человек превратился в зомби, он сначала умирал, а уж потом восставал. Оба телохранителя в особняке Карла, голая телка у бассейна, толстуха и мертвый коп, все они сначала умерли, а уж потом восстали.

Так и есть! Облегченно выдохнул Тони, чувствуя, как сердце постепенно замедляется, дыхание выравнивается. Окончательно успокоив себя и твердо уверовав, что полностью здоров, он побежал к терминалу, где, как и прежде, бесновалась толпа людей, требующих, пропустить их к самолетам. Но одна мысль не давала ему покоя, позвякивая в глубине души тревожным звоночком: его сегодняшний объект по имени Карл Брундхаймер. Он ожил, болтаясь в петле, никаких укусов на теле не было.

«Или были»? — вновь встревожился Тони, лихорадочно пытаясь вспомнить подробности двухчасовой давности.

Со всех сторон кричали и толкались люди, плотно зажав его со всех сторон. Мысли путались в голове, никак не желая собраться и оформиться в более менее четкую канву. Плюнув на все, сосредоточившись на выживании, Тони принялся расталкивать орущих, прорываясь к терминалу.

Ему в очередной раз повезло. Он оказался в числе тех немногих, которым удалось прорваться к самолету и подняться в воздух. Правда, рейс, на который он попал, следовал в Сан-Антонио, но это лучше, чем остаться в аэропорту Далласа. Сохранялась надежда, что оттуда ему удастся улететь в Вашингтон.

Через час Тони стало плохо.

Голова трещала от резкой боли, во рту пересохло, суставы, словно выкрутило наизнанку. Ощупав лоб, он с ужасом обнаружил, что тот стал ледяным. Превозмогая жуткую боль, Тони поднялся с кресла и, пошатываясь словно пьяный, отправился в туалет. Там его смачно вырвало, умываясь холодной водой и рассматривая отражение в зеркале, Тони заметил, что кожа на лице приобрела сероватый оттенок, капилляры в глазах полопались и залили белки кровью. Как же ему было плохо. Не находя в себе сил выйти из тесной кабинки, Тони присел на унитаз и закрыл глаза. Через три минуты сердце перестало биться, а через пять минут бывший киллер открыл глаза, уставившись тупым, лишенным жизни взглядом на запертую дверь.

Он не понимал где он, не помнил своего имени, забыл человеческую речь. Единственное, что он чувствовал теперь, был всепоглощающий, безмерный, разрывающий изнутри голод.

Снаружи кто-то постучал, Тони оскалил пасть и прильнул к двери, промычав что-то нечленораздельное.

Разгневанный пассажир, которому сильно приспичило в туалет, сходил за стюардессой и настоял на том, чтобы она открыла запертую дверь. Когда стюардесса выполнила просьбу нервного пассажира и открыла дверь, Тони набросился на мужчину, вонзив зубы ему в горло. Кровь, жаркая и соленая, потекла в мертвую холодную глотку новоиспеченного зомби.

На борту началась паника.

Максим Тихомиров

АД INFINITUM,

или Увидеть звезды и умереть

Наблюдатели-клетчи прибыли к вечеру.

И как всегда, некстати. До приема партии груза с Земли оставалось всего ничего, а тут, понимаешь, клетчи.

Славик первым заметил выхлоп движков сороконожки. Хлопнул по плечу, ткнул пальцем туда, где с внешней, обращенной к звездам, стороны кольца, продолговатая тень закрывала один небесный огонек за другим.

Я врубил прожектор платформы и высветил тускло блестящее хитином многочленное тело, которое скользило, причудливо извиваясь, вдоль недостроенной секции. Сороконожку было ясно видно сквозь балки каркаса. Концы бесчисленных двигательных пилонов тускло светились красным.

За ухом у меня ожил вросший в височную кость колебатор. Славик, выходит, не выдержал. Ну-ну. Я щипком за кадык оживил собственный горлофон и несколько раз сглотнул, разминая отвыкшие мышцы. Глотать получалось с трудом. Насухо не особенно-то поглотаешь.

— Почему они всегда подкрадываются? — спросил Славик. — Ну ясно же ведь, что так просто к нам не подкрадешься.

— Инстинкт хищника, — пожал я плечами и тут же понял, что под броней Славику этого жеста не разглядеть. Но он понял и так. Славик всегда понимает меня с полуслова. Или даже и вовсе без слов.

— А смысл? — спросил Славик, но без особого интереса в голосе. Когда работаешь в паре столько времени, сколько отработали мы с ним, в какой-то момент все темы оказываются поднятыми в разговорах. Но это же вовсе не значит, что они исчерпаны, или сделались неинтересны. Просто вразумительные ответы найдены не на все вопросы — ну так ведь это пока.

Все ответы рано или поздно будут получены. Все ответы на все вопросы. Это только вопрос времени.

А потом появятся новые вопросы.

И так до бесконечности.

Чем-чем, а временем мы со Славиком располагаем.

— Смысла нет, — ответил я, манипуляторами платформы растаскивая строительный мусор по сеткам, чтобы освободить сороконожке причальный коридор. — Это инстинкты. Как у кошки. Она же прекрасно знает, что солнечный зайчик не поймать, но все равно за ним прыгает. Хищники. Пусть даже нужда питаться у них и отпала. Миллионов так с пару лет тому как.