Фактор жизни
Шрифт:
Тот отрывисто кивнул.
– А почему, – Том почувствовал, что его голос немного дрожит, – вы решили, что убийца – я?
На мгновение воцарилась тишина, затем заговорила Эльва:
– Не волнуйтесь, милорд. Дело не в уликах, найденных на месте преступления. Я ничего не знаю о них. Я всего лишь наблюдала за событиями в ваших владениях.
«Значит, я не смог покинуть, а затем вернуться в свои владения незамеченным, – подумал Том. – Прекрасная работа, Эльва. Вероятно, мне следует радоваться твоему усердию… Но зачем ты рассказала
Однако на предательство все происходящее было не похоже…
– Кто же вы все-таки?
Том задал общий вопрос, но отвечать начал именно доктор Сухрам:
– Мы своего рода конспиративная организация. «Лудус Витэ», когда нам нужно как-то себя называть. В переводе – «Школа Жизни».
Том кивнул, показывая, что знает значение этих слов.
– Это нечто вроде свободного союза, но не все его члены разделяют общие цели…
– Однако мы едины в одном, – прервал его резкий женский голос, – что использование предсказаний Оракулов должно быть прекращено.
Том почувствовал, как напряжение заполнило темноту.
Снова заговорил Сентинел:
– Некоторые из наших… э-э-э… прогрессивных коллег склоняются к радикальному переустройству социальных структур. Но, откровенно говоря, в мире существуют тысячи владений, и не во всех в них есть даже лорды. Таким образом, глобальное…
– Ты не найдешь почти ни одной нижней страты, – прервал его низкий голос, – где бы не поддерживали тотальную революцию. Я говорю о всемирном перевороте в…
– Прошу вас! – Труда подняла руку. – Мы здесь не для того.
– Согласен. – Сентинел зажмурился, как от боли. – Мы больше чем просто общество для дискуссий.
Том молчал, чувствуя неловкость и не веря в то, что эти плохо организованные чужаки держат его жизнь в своих руках.
– Откровенно говоря, – начал Сентинел, но его перебил доктор Сухрам:
– Милорд, каким бы методом вы ни пользовались, чтобы расстроить планы Оракула… – Он замялся. – Одним словом, обладая таким методом, вы способны прекратить любые дискуссии. Что нам сейчас нужно, так это прямое действие.
«И это говоришь ты, целитель!» – подумал Том, продолжая хранить молчание.
– Мистер Кор… – Сентинел тут же поправился. – Я хотел сказать: милорд…
«Ну конечно, – подумал Том. – Среди них никогда не было благородных людей».
– Господство Оракула – это преступление против человечества. И единственный способ… – Сентинел замялся, как и доктор Сухрам минутой раньше.
– Они ничего плохого мне не сделали, – сказал Том.
Наступила внезапная тишина.
Затем кто-то потрясенно пробормотал:
– Но ведь вы убили…
– Да, – сказал Том. – Но это было мое личное дело. Молчание длилось недолго. Они попросили у него времени на обсуждение.
И Том удалился.
Он выбрался наружу, затем осторожно сел, скрестив ноги, на широкой педипальпе. Натянув на себя плащ, он прислонился спиной к грязной обгоревшей
«Они не могут сдать меня властям, – подумал он. – И не смогут убить меня».
Но здесь, на ничейной территории, не было сенсорной сети для обнаружения энергетического оружия или фемтотехники. И одной Судьбе известно, какое вооружение имели с собой эти конспираторы.
Труда и Эльва до сих пор были его друзьями, но насколько он может рассчитывать на их дружбу теперь?
Вокруг были тени, темные и зовущие. Одно движение мышц, несколько секунд падения, и все будет кончено…
«Интересно, – подумал Том, – о чем они там говорят?»
Он слышал разговор на повышенных тонах, но не мог разобрать отдельных слов. Затем голоса превратились в тихое бормотание.
«Что я теперь должен делать, маэстро?» – мысленно обратился Том к зовущей темноте.
В каком-то смысле это была та же дилемма, что вставала перед ним, когда он вступал в управление владением: выбор между жизнью ученика, не имеющего никакой ответственности, и жизнью мстителя.
«Отец! – думал Том. – Как бы я хотел, чтобы ты был здесь. Я скучаю по тебе… И что я должен делать дальше?»
Парадоксы не заканчивались. Именно смерть отца стала тем событием, которое разбудило дремлющую в нем силу, силу ненависти.
Но в мире все еще существуют пять тысяч Оракулов.
Наступила долгая тишина, ни один звук уже не проникал в сознание Тома.
Он не помнил, как принял решение. В себя он пришел, когда осторожно вставал, по привычной методике – не пользуясь рукой для равновесия и делая долгие, успокаивающие вдохи и выдохи.
Потом он повернулся и вновь пробрался в чрево арахнаргоса.
Теперь под потолком горел маленький светильник. А они были напуганы. Напуганы в достаточно сильной степени, чтобы стать опасными. Даже вид окутанных полутьмой фигур с натянутыми на головы капюшонами выдавал их напряжение, которое черными сгустками повисло в воздухе. Это задело самые глубины души Тома; те, кто применяет технику ушу, например, воины Стронциевого Дракона, подумали бы, что разрушен элемент мира.
Когда видишь перед собой чью-то мечту так близко, что можешь достать до нее рукой, возникает непреодолимое чувство страха.
«Настало мое время!» – эта мысль поддерживала Тома до сих пор и давала ему силы, чтобы избегать легких решений.
– Вы все-таки должны объяснить нам, как вы действовали, – раздался в темноте женский голос. – Каким образом моделирование будущего для Оракула позволяет вам?..
– Да не имеет это сейчас никакого значения! – Доктор Сухрам решительно разрубил воздух рукой. – У нас есть эмпирическое доказательство, не так ли? А подробности можно выслушать и позже.
Наступила пауза, затем фигуры одна за другой закивали в знак согласия.