Факультет по связям с опасностью
Шрифт:
Лиза посмотрела на него с таким ужасом, словно Эльдар прочел ее мысли — глубокие, самые сокровенные.
— Да, — прошептала она. — Откуда ты знаешь?
Эльдар вдруг поймал себя на том, что нервным жестом крутит мочку левого уха: верный знак того, что он едва держит себя в руках и готов паниковать. Он уже и не помнил, когда так делал.
Все было плохо. Очень плохо.
— У нас в колледже похожая проблема, — глухо сказал он. — Студенты — самые перспективные, отличники — стали хуже учиться. Новый материал воспринимают с трудом. Даже старое, уже изученное,
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а потом Лиза подняла руки и принялась расстегивать блузку.
— Проверь, — шепнула она. — Проверь меня немедленно.
***
Никакой утечки у Лизы не было. Эльдар проверил один раз — обнаженная Лиза стояла посреди комнаты, а он, погрузившись в некое подобие транса, водил раскрытыми ладонями вдоль спины гхоулы, почти не касаясь кожи в поисках уязвимостей и прорех в ауре. Ничего не обнаружив, Эльдар проверил еще раз, потом перепроверил и, в очередной раз не найдя в сверкающей броне никаких изъянов, позволил себе вздохнуть с облегчением.
— Все чисто, — сказал Эльдар, выпрямившись. — Никаких следов утечки.
Лиза шмыгнула носом, и Эльдар увидел, как ее лицо дрогнуло, а по щеке пробежала слезинка.
— Точно никаких? — с надеждой спросила она. — Все чисто?
— Я три раза проверил, — откликнулся Эльдар. Сделав шаг к дивану, он взял тонкий кружевной халат и осторожно накинул на плечи Лизы. — Ты в полном порядке. Кто тебе такую ауру выковал?
Лиза усмехнулась. Завязала поясок.
— В институте Знаменского, — ответила она. — Пятеро лучших столичных магов соединились Петлей Меркавы и устроили мне апгрейд. Хотела попросить еще грудь увеличить, но решила не наглеть.
— Я рад, что у тебя осталось чувство юмора, — сказал Эльдар. — С точки зрения магии ты совершенно здорова.
Лиза повернулась к Эльдару и крепко обняла его, уткнувшись лицом в грудь. На мгновение его пронзило давней, почти забытой жалостью. Всемогущая госпожа гхоула сейчас была просто маленькой и несчастной женщиной, бесконечно одинокой, способной рассчитывать только на себя. Эльдар понимал, что очень скоро она снова станет собой — алчной расчетливой стервой, которая уже почти три года умудряется удерживаться в своем кресле — и хотел, чтобы этот момент пронзительной искренности не прекращался.
— Оставайся, — негромко промолвила Лиза. — Не уезжай.
— Хорошо, — так же негромко откликнулся Эльдар. — Я останусь.
Впрочем, спустя несколько часов Лиза уже не помнила о своей просьбе, и Эльдар решил, что так и надо. Кровать в ее спальне размерами могла бы соперничать с футбольным полем, и теперь, лежа среди сбитых простыней и задумчиво скользя ладонью по влажному плечу гхоулы, Эльдар думал о том, что всю жизнь был вынужден довольствоваться жалкими крохами возможного счастья — разумеется, исходя из всеобщего блага. Есть такое слово «надо» — через пару дней он уедет обратно в колледж, Лиза снова займется повседневными делами, и все будут вполне довольны и счастливы. Потому что вместе тесно, а врозь скучно.
— Так что там с
— Отзвонюсь Гамряну: пусть немедленно начнет проверку ребят на утечку.
— Он не уехал в Турьевск?
— Нет, — Эльдар усмехнулся и добавил: — Зачем? Софья с ним, работает в детском отсеке. Дети в Лондоне. Дома можно вообще не появляться.
Лиза улыбнулась. «Интересно, — подумал Эльдар, — она когда-нибудь хотела завести детей? Что не получится, это понятно, дети у магов редкость — но вот хотела ли?»
— Любовь, которая не перестает… — откликнулась она. — Назови мне еще раз симптомы у твоих ребят.
— Где-то с неделю все преподаватели жалуются, что никто не хочет учиться, — произнес Эльдар. — Новый материал усваивают с трудом, старый почти не помнят. Да хоть и у меня… Светлову помнишь?
— Это та, которую Королев хотел в Питер забрать? — уточнила Лиза и, дождавшись кивка Эльдара, ответила: — Тогда помню. У них, говорят, интересные отношения. В духе пятидесяти оттенков серого.
Эльдар не сдержал ехидной ухмылки. Вот оно что. Про Королева ходили разные слухи, в том числе и о его склонности к доминированию в интимной сфере — значит, Олечка проявила свои таланты не только в магии.
— Не знаю, что у них в оттенках, — сказал Эльдар, — но раньше она была отличницей. А сейчас на практических смотрит на меня, как баран… то есть, овца на новые ворота и мало-мальски сносные результаты выдает только с пятого раза.
Лиза рассмеялась.
— Может, тебе ее наручниками к батарее приковать? — предложила она. — Вдруг будет толк?
— Ну уж нет, — ответил Эльдар. — Королев мне эти наручники засунет, куда солнце не заглядывает. Вместе с батареей… В общем, упадок сил, неспособность к концентрации, полное нежелание работать и преодолевать трудности в работе. Конечно, похоже на утечку, но я сомневаюсь, что утечка может случиться вот так сразу и со всеми. Это не грипп.
Лиза кивнула. Выскользнув из объятий Эльдара, она набросила на плечи халат и, подойдя к столику, принялась рыться в шкатулке с лекарствами. В полумраке ее силуэт казался призрачным, расплывчатым, словно Лиза была не живым человеком, а маревом, навкой, готовой растаять в любую минуту. Сумерки украсили город за окном, смягчив резкую грубость дневных очертаний: в окнах домов загорались огни, уличная подсветка мягко подчеркивала силуэты зданий, и изогнутая лиловая змея реки словно ожила, заключив город в объятия.
Это было красиво. Очень красиво. Угрюмый серый город стал синим и золотым, приблизился и протянул руки.
— Красиво здесь, — сказала Лиза, положив под язык кругляш таблетки. — Иногда даже свет не включаю, просто сижу тут и смотрю в окно…
— Что ты принимаешь? — поинтересовался Эльдар.
— Амеотин, — ответила Лиза, опустившись на край кровати. — Специальная разработка Знаменского. Хорошее лекарство, полезное. Стимулирует определенные мозговые центры.
— Слышал о таком, — кивнул Эльдар. — Ваня его принимает.