Факультет рыболовной магии
Шрифт:
Тубуз последовал совету и увидел шестерых гоблинов, оккупировавших два составленных столика и пристально наблюдающих за разворачивающимися событиями. Еще один гоблин стоял чуть поодаль, наклонив ухо к тому самому человеку в очках. Просто банда какая-то, – подумал лекпин, и ему стало очень досадно и тоскливо. В это время зазвенел дверной колокольчик, и на пороге трактира появился Железяка в сопровождении двух троллей.
– Эй, вы куда запропали? – крикнул сразу оживившийся Тубуз и помахал друзьям рукой.
Увидевший его Алеф махнул в ответ и повел слегка пошатывающегося Пуслана к барной стойке. Незнакомый Тубузу тролль в форме магостража остался на месте, пристально осматривая посетителей Двух веселых русалок.
– Вот теперь мы разберемся,
– Приветствую вас, друзья мои! – улыбнулся Воль-Дер-Мар подошедшим Железяке и Пуслану. – Решили посетить трактир, чтобы отметить успешную сдачу экзаменов?
– А ты откуда про наши экзамены знаешь? – удивился Тубуз.
– Как же можно главные факультетские новости не знать! Предлагаю, кстати, пересесть вон на те свободные места. – И Воль-Дер-Мар показал на столик, за которым минуту назад сидел человек в черных очках. – Эй, Пална, – окликнул он трактирщицу, – три пива за наш столик. Я угощаю!
Глава пятая
ОДИН ВЕСЕЛЫЙ ВОЛЬ-ДЕР-МАР
– Мой дедушка, когда ему было сто девяносто девять лет, во время своей девяносто девятой свадьбы сказал…
Железяка уже сбился со счета, в который раз он слышал сегодня это, не меняющееся начало каждого из тостов, произносимых Воль-Дер-Маром. Еще не далее часа назад в трактире от посетителей буквально яблоку негде было упасть. Теперь же заведение, к большому неудовольствию его хозяина – гнома Moгa-Йоги, заметно опустело.
А причиной этого, по мнению трактирщика, были тролли, которые обычно в гости к нему не жаловали. Да и что им было делать там, где не подавали специфические тролльские угощения – кремниевку и каменевку, заменявшие им горячительные напитки? Нечего! Потому и обходили тролли Русалок стороной. И вот – на тебе, пожаловали! Двое! Причем один из них, которого звали Щербень, оказался в форме факультетского магостража и, по мнению окружающих, явно намеревался воспользоваться своим правом привлекать к ответственности всех нарушителей общественного порядка.
Ну а какое может быть веселье без нарушений? Вот и потянулись на выход, чтобы не быть привлеченными, одна компания за другой: и гномы, и лекпины, и даже гоблины. Щербень же пробрался в самый темный угол и там, никому не видимый, притаился, изредка похрустывая своими ковшеподобными челюстями. Посетители трактира этот подозрительный хруст хорошо слышали, и он им очень не нравился.
Однако истинную причину зубодробительных звуков знала только наша четверка. Хрустел Щербень кварцем, которым угостил его Пуслан. Сам победитель недавних отборочных соревнований по мормышке уже нахрустелся и сейчас находился в полудремотном состоянии. В такое же состояние, судя по всему, вскоре должен был впасть и магостраж: пара кусочков кварца, которые он успел употребить, были немаленькими. Посему по сравнению с великанами и Тубуз с Железякой, и Воль-Дель-Мар, пусть и успевшие достаточно хлебнуть пива, все же не настолько еще опьянели, чтобы задремать.
– Так вот, – продолжал тост Воль-Дер-Мар. – Мой дедушка сказал: Когда я еще не был дедушкой, мой дедушка во время похорон своего дедушки однажды сказал…
– Так-так-так, Воль-Дер-Мурр, – прервал тамаду откуда ни возьмись появившийся кот Шермилло. – Все про своего дедуш-шку рассказываеш-шь? Молодежь спаиваеш-шь!
– А-а-а, меховой! – улыбнулся Воль-Дер-Мар.
И вдруг вскочил, вплотную приблизился к коту, после чего они резко развернулись друг к другу спинами, слегка стукнулись лопатками, повернулись обратно. Длинный кошачий хвост ткнулся человеку в живот, Воль-Дер-Мар зажал его ладонями, Шермилло, в свою очередь, прижал его руки когтистыми лапами, после чего руки, лапы и хвост стремительно замелькали в воздухе, совершая замысловатые пассы. Лекпины недоумевающе наблюдали за необычным
– Никто никого не спаивает, – сказал Воль-Дер-Мар, усаживаясь на свое место. – Сам ведь знаешь: выпить пивчанского за отлично сданные экзамены – святое дело!
– Так то – за все экзамены, а эти отроки только первый сдали, – прицепился Шермилло. – Ты тоже знаеш-шь – я не против разных там отмечаний. Но представляеш-шь, что по твоей вине эти трое оставш-шиеся экзамены завалят. Не простиш-шь ты себе этого, ох, не простиш-шь…
– Успокойся, меховой, – не стал продолжать спор Воль-Дер-Мар, – мы как раз уходить собирались. А ты иди лучше, молочка попей. Эй, Moгa-Йога, – счет! Я плачу за эту троицу и за полтора литра молока для этого котяры тоже.
Через минуту-другую они оказались на улице. Железяка вспомнил про оставшегося в трактире Щербеня, но слегка протрезвевший Пуслан сказал, что его родича, скорее всего, уснувшего, лучше оставить в покое.
– В таком случае я предлагаю направиться в мое скромное жилище и там продолжить, – предложил Воль-Дер-Мар.
Никто не возражал. Лекпины премного были наслышаны о своем новом знакомом. Славился Воль-Дер-Мар веселым, разудалым нравом, помыслами был чист, обаятелен, общителен и добродушен, умел ладить со многими. Кроме того, его великолепные баллады, исполняемые им на самодельном многострунном инструменте, больше всего напоминающим гусли, были известны далеко за пределами факультетского замка. В свое время Воль-Дер-Мар отучился на отделении спиннинга, да так и остался при факультете. Никто толком не знал, чем он зарабатывает на жизнь. Однако Железяка небезосновательно считал, что подружиться с этим человеком было бы не только здорово, но еще и очень полезно. Воль-Дер-Мар был просто кладезем разнообразной информации, знал все новости и сплетни, а Алефа интересовало буквально все, связанное с факультетом.
– Воль, а ты не мог бы нам про себя рассказать? От куда ты родом, как на факультет поступил и вообще… – попросил лекпин.
– О-о-о, друзья мои, это очень интересная и удивительная история, – улыбнулся Воль-Дер-Мар. – Вообще-то рассказывать ее надо в подробностях и не на ходу, а, к примеру, поедая ароматную ушицу на речном бережку. И когда-нибудь я поведаю ее вам во всех деталях. Ну, а пока мы дойдем до моего скромного домишки – расскажу в двух словах.
Родился я в далеком отсюда маленьком и очень уютном городке с названием Map. Вокруг леса, рядом река, а воздух – сами понимаете какой! Хорошо! Только вот нечисти всякой в округе многовато было. Но это так, ерунда… А славился наш городок ткачеством. И ковры там ткали, и веревки плели, и все такое, а Лига, к которой я с рождения принадлежал, вышивала гобелены из восточных нитей да северных паутин. Был я сначала подмастерьем, потом до мастера дорос, и работа мне очень нравилась, но… Постоянно томила меня тяга к рыбалке. Как улучу свободный момент, так на Щуку иду. Так наша речка называется. Она у нас равная – широкая, да глубокая, и рыбы разной в ней родится много.
Ловил я в той речке рыбку. А все, что было с рыбалкой связано, всю красоту и величие природы, всю неповторимость каждой поклевочки, каждого мига удачи, каждой рыбки пойманной на свои гобелены переносил. Стали те гобелены у купцов очень большим спросом пользоваться, в другие страны продаваться. Разбогател я даже, хотя мог бы и дворянский титул купить, гобелены вышивая, если бы рыбалке так много времени не уделял. Но без рыбалки я жить не мог… И вот однажды, после того как поймал свою очередную рекордную рыбину, приснился мне ночью сон. Вроде как иду я на рыбалку, а навстречу человек, одетый в четырехцветную мантию. С черной шевелюрой и черными глазами, да такими колючими, прямо насквозь меня буравящими. И говорит он мне: ступай, мол, на юго-запад, там твое предназначение и счастье твое, мол, тоже там…