Факультет рыболовной магии

Константинов Евгений Михайлович

– Железяка – Изымс!!!

И тут же его пальцы сжали поданный лекпином эльфийский чудо-инструмент. Несколько секунд манипулирования Изымсом, внутри замочной скважины щелкнуло, и дверь сама открылась наружу. На эльфа и лекпинов хлынули клубы густого дыма и волны жаркого воздуха, да с такой силой, что Тубуз пошатнулся и точно бы свалился вниз, не удержи его за руку Алеф. А Малач присел и, уклонившись от дыма и сделав глубокий вдох, нырнул в открывшийся проход.

Железяка даже глазам своим не поверил – настолько безумным показался ему этот поступок. Мало того, что из-за дыма и жары продержаться в подземном ходе можно было не больше минуты, так еще следовало учесть, что ход был предназначен

исключительно для лекпинов. Другими словами, продвигаться в нем или эльфу можно было только согнувшись в три погибели или же на карачках.

Но, к огромному облегчению Алефа, профессор почти сразу вернулся обратно. Причем не один, бесчувственной лекпинкой на руках. Но не с тетей госпожой Оманидэ. По большим круглым очкам Железяка узнал свою потенциальную сокурсницу Она была в порванной и прогоревшей в нескольких местах ночной рубашке, и непонятно, жива или нет.

– Вниз, к воде! – крикнул Малач и прыгнул с площадки.

Лекпины последовали за ним и не сломали себе шеи благодаря тому, что песчаный склон обрыва оказался не слишком крутым, и они съехали по нему, как с горки на санках.

Малач, не выпуская Ксану из рук, забрел по пояс в воду, окунулся с головой, потом вынес девушку на берег и положил на мокрый песок. Когда Железяка и Тубуз оказались рядом, Ксана сделала глубокий вдох и открыла глаза.

– Профессор Малач? – удивилась она.

– Кто еще остался в доме? – спросил эльф.

– Они убили тетю Оманидэ и дядю Чассока, – едва шевеля губами, прошептала Ксана.

– Как? Как убили! – закричал Тубуз.

– Они отрубили им головы… А потом все подожгли….

– Кто это сделал? – спросил Малач.

– Я не видела лиц. Только ноги. Ноги гоблинов… – сказала Ксана и снова потеряла сознание.

– Смотрите! – воскликнул Железяка и поднял с песка брошь. – Ее Ксана выронила.

– Это знак рода Чассоков, – узнал Тубуз. – Семь иголок, воткнутых в катушку ниток. Точно такая же брошь была на галстуке, который сегодня вечером дала мне тетушка Оманидэ!

Глава тринадцатая

ЭТО БЫЛ Я!

И среди своих соплеменников, и среди преподавателей и студентов факультета рыболовной магии, да и во всем Фалленблеке профессор Малач имел безупречную репутацию честнейшего эльфа. И это при том, что он слыл одним из самых заядлейших рыбаков, а ведь известно, что редкий любитель рыбалки не преминет хотя бы немного преувеличить размер своего улова. Нет, такого профессор себе не позволял.

Если, к примеру, Малач ловил магическим спиннингом на озере Зуро за утреннюю зорьку восемнадцать камнеедов, самый крупный из которых весил четыре килограмма девятьсот граммов, то ни в коем случае не хвастал, как некоторые, что, мол, добыл пару десятков солидных особей, один из которых оказался поболе пятерочки. Он никогда ничего не преувеличивал и не уменьшал, всегда называл точные цифры. Такова была его благородная эльфийская натура… Однако в связи с начавшимися несколько дней назад событиями, Малач был вынужден несколько изменить своим принципам. Нет, напрямую он никого не обманывал. Ну, запудрил мозги начальнику герптшцогской стражи Еноварму, чтобы освободить Тубуза и Пуслана; ну, незаконно проник под видом Эзошмеля в замок Ули-Клуна… Вот и все. Зато теперь, направляясь в гости к главному редактору журнала «Всегда своевременная информация», госпоже Офле, он собирался поведать ей от начала до конца придуманную им самим историю…

Судя по солнцу, осветившему башни герптшцогского замка, было начало восьмого утра. Прошло немногим более двух часов с того момента, когда он спас едва не задохнувшуюся от дыма и сильно пострадавшую от ожогов лекпинку Ксану. Она была в полуобморочном

состоянии, и эльф на руках отнес девушку к себе домой. Там он снял с нее перепачканную в саже, порванную одежду, осторожно опустил в теплую ванну с мыльной пеной и вымыл с ног до головы. Потом заботливо вытер пушистым полотенцем, обработал ожоги целебной эльфийской мазью, влил в рот три чайных ложки того самого травяного чая, который заваривал себе накануне, и уложил в свою просторную кровать набираться сил. В течение всех этих процедур Ксана лишь пару раз ненадолго приоткрывала глаза и слабо улыбалась своему спасителю, а когда тот покинул спальню, моментально уснула. Уверенный, что всего через несколько часов девушка проснется почти совершенно здоровой, Малач занялся Железякой и Тубузом, которые успели ополоснуться под горячей водой и выпить по чашке чая. Собственно, Алеф в помощи не нуждался, зато на многочисленные ссадины, синяки и ожоги его друга целебной мази пришлось извести немало. Исполняя обязанности лекаря, профессор подробно расспросил постанывающего и ойкающего лекпина о событиях минувшей ночи. И когда на теле Тубуза была обработана последняя рана, в голове у эльфа начал созревать план действий, который окончательно оформился при подходе к дому говорливой редакторши.

Дом госпожи Офлы не отличался хорошим вкусом, впрочем, как и большинство домов зажиточных горожан Фалленблека, построенных на улице Золотолунной, выводившей к замку герптшцога Ули-Клуна. Крышу каждого такого дома обязательно венчал герб его владельца. Судя по вычурной части герба госпожи Офлы, она принадлежала к роду самого герптшцога.

«Вот откуда у нее должность главного редактора!» – сделал вывод Малач.

Взявшись за большой дверной молоток, покрытый толстым слоем золотой краски, он настойчиво постучал. Через некоторое время дверь приоткрылась и из щели высунулась заспанная физиономия дворецкого. Густые черные волосы и пышные бакенбарды придавали ему сходство с горной обезьяной.

– Ты кто? – нагловато спросил дворецкий.

Молниеносным движением Малач схватил того за левую бакенбардину и рывком вытащил на крыльцо.

– Захотелось погрубить? Или считаешь, что дворецкий – это пуп земли?

– Нет, нет, прошу прощеньица. – Дворецкий поднял руки вверх, словно сдавался в плен.

– Я тебе не кто, а господин профессор. А имя мое – Малач. Понял?

– Да, да, все понял, господин профессор…

– То-то же. – Малач разжал пальцы. – Тебя самого-то как звать?

– Зашим, господин профессор…

– Так вот, господин Зашим, сию же минуту доложи госпоже, что к ней пожаловал господин профессор Малач с очень свежей и очень важной новостью!

– Дык спит она еще, – промямлил Зашим, потирая щеку.

– Дык разбуди ее! – передразнил профессор. – Немедленно!

Он шагнул вперед, заставив дворецкого попятиться и оказался в прихожей. Напористость эльфа окончательно развеяла в голове Зашима всякие сомнения и, указав на стоящий в углу кожаный диван, со словами «Тута пока обождите, господин профессор!» дворецкий бросился бегом по лестнице на второй этаж.

Ждать пришлось недолго. Сверху послышался торопливый говор, с каждой секундой становившийся громче, и вскоре на верхней ступеньке лестницы появилась госпожа Офла собственной персоной. С растрепанными волосами, спросонья, она тем не менее выглядела очень привлекательно. Если же учесть, что одета красавица была всего лишь в легкий просвечивающий пеньюар, то редкий мужчина не захотел бы разглядеть представшее перед ним обольстительное создание. И Офла хорошо это понимала.

– Ах, господин профессор, что же, что же вы не поднимаетесь, – защебетала она. – Это так славно, что вы пришли ко мне рано утром, пока я еще была в постели!