Факультет славянской магии
Шрифт:
– Может не надо? – пискнул я. – Что тут смотреть? Огонь как огонь, ничего интересного. Вот если бы нам Макар Иванович показал шаровую молнию – это да, это дело.
– Макарушка, прошу тебя, покажи шаровую молнию, - обратилась к бывшему профессору, словно к маленькому ребёнку, Яролика Бунина.
– Молния там, когда гроза и дождь, - ткнул пальцем в небо наш странный водитель и как типичный душевнобольной человек захихикал.
– Оставьте Макара в покое, Яролика Фёдоровна, - занервничал ректор Погребинский. – Давай, Звонарь, мы все ждём. Не тяни время. Нам ещё надо на занятия успеть.
«А у товарища ректора
– Ерунда, он ведь хаосник, вот у него и получилось пару раз случайно, - криво усмехнулся Ален Делон Пожарский, как всегда одетый в модный и безупречный костюм. – Ничего у Звонаря не выйдет. Зря прокатились.
– С научной точки зрения, случайность – это непросчитанная закономерность, - зазудел Василий Угрюмый. – Ну-с, молодой человек, вы так и будет гипнотизировать эти деревяшки?
– Насколько я заметил, то в этом мире принято атаковать внезапно, - улыбнулся я и резко, прыгнув в сторону, отмахнулся правой рукой и выстрелил из ладони магическим огненным шаром, как это делали в вестернах лихие ковбои, стреляя в падении из револьвера.
И объятая пламенем сфера размером с теннисный мяч мгновенно преодолела десять метров и воткнулась в центральную чурку, которая тут же запылала. А я, не теряя ни секунды, кувыркнулся вперёд, выбросив с обеих рук ещё два огненных шаровидных снаряда. После чего вспыхнули два крайних чурбачка. Затем я ушел перекатом влево, словно по мне кто-то вёл непрекращающийся магический обстрел и, вскочив на одно колено, снова ударил огненной магией с двух рук. Прошло всего каких-нибудь пять секунд, а уже пылали все расставленные для испытания деревянные чурбаки.
И какое-то непередаваемое наслаждение прокатилось по всему моему телу, когда взамен выплеснутых наружу магических потоков в меня хлынула магия, которой был пропитан воздух волшебного Беловодья. Профессорши Яролика Бунина и Умила Серебрякова встретили мой, так называемый, «бой с тенью» громкими аплодисментами. Однако на этом я не остановился. И вскочив на ноги, словно в боксе с обязательными уклонами резво отработал руками - правой, левой, правой, левой и снова правой, выбросив этим самым по пылающим мишеням, пять сфер, уже наполненных водой, которые за секунду потушили все языки магического пламени.
– Хорошо, очень хорошо, - удовлетворённо кивнул головой ректор Погребинский. – Завтра я составлю новое учебное расписание, по которому вы, Вадим Пухов, назначаетесь старшим преподавателем. И теперь вы за соответствующий оклад будет заниматься и со студентами и с нами, преподавателями, боевой магией огня и воды. Четыре академических часа в день, я думаю, будут в самый раз.
– Это уже ни в какие ворота! – вскрикнул Богодар Пожарский. – Это возмутительно! Нам будет преподавать студент-неуч, который не знаком с чёрной магией и прочими дисциплинами!
– Возмутительно будет, если через год родители вместо своих живых и здоровых детей получат их бездыханные тела, - отмахнулся ректор и, тяжело вздохнув, добавил, - и хватит
– Правильно! – гаркнул Макар Иваныч. – А ещё нужно с ферм завести побольше моющих средств.
– Зачем это? – опешил Погребинский.
– Странный вопрос, - хмыкнул Макар, - известное дело - вездеходы мыть. Ну что, поехали в Аркону?
– Поехали, - недовольно буркнул Борис Божеславович.
***
Мысль о том, что ректор Погребинский не предатель, меня донимала вплоть до заката солнца. Ведь его более чем здравая идея, что я должен обучить как можно больше бойцов смертоносной огненной магии, полностью шла вразрез с какой-либо подрывной деятельностью. Но, как известно, место встречи изменять нельзя. Поэтому когда Дарья Русакова вытащила Бориса Божеславовича в бар на товарищескую кружечку кофе, я и Марьяна Соломина влезли в большой одноэтажный особняк нашего ректора. Кстати, повернуть язычок в дверном замке для человека способного на расстоянии превращать в труху деревянные чурбаки не составила большого труда. Наверное, поэтому в студгородке почти на всех дверях замки совершенно отсутствовали, так как в них не было никакого смысла. В лучшем случае комнаты в общежитиях имели внутренний простенький шпингалет.
– Что нужно искать? – прошептала Марьяна, включив экран своего смартфона.
– Смотри, - я показал магине портативную рацию с синим прорезиненным покрытием «Motorola Talkabout T42», которую «одолжил» у профессорши Буниной, - мы используем для связи эти трубки. Это хорошая мощная простая в управлении 16-канальная штука. Если Погребинский контачит с врагом, то в его доме должна быть рация другой фирмы, у которой имеется иной частотный диапазон.
– То есть ищем другую трубочку? – уточнила девушка.
– Точно, - улыбнулся я.
– Помнится моя мама, если что-то прятала то, как правило, засовывала это либо в шкаф с посудой, либо в шкаф с одеждой. Поэтому осмотри ящики с бельём, а я пошарюсь в кабинете. Вдруг найдутся интересные бумаги.
– А мои родители, пока в доме не было сейфа, прятали деньги на кухне в жестяных контейнерах, - хихикнула Марьяна. – Сверху соль, крупа или сахар, а внизу в полиэтиленовом пакете доллары, хи-хи.
– Да, кажется, и у нас имелись такие красные баночки в белый горошек, вот только долларов не было, - буркнул я и поспешил в рабочий кабинет ректора.
«Что ж мне искать? – непрерывно стучало в моей голове, - вряд ли Погребинский что-то подписывал с некромантским властелином. Может, есть какие-то странные пометки в еженедельнике или записной книжке? Хотя такую книжку ректор наверняка носит около сердца».
С такими мыслями я первым делом залез в ящики письменного стола. Но ни нижний, ни верхний, ни средний ящики ничего необычного, кроме старых справочников и рассыпанных фломастеров и канцелярских скрепок, не содержали. Поэтому я тут же метнулся к еженедельнику, где к своему изумлению нашёл несколько строк о себе: «22 июня – прибыл хаосник, что с ним делать?». Затем ещё на одном листе была подобная пометка: «Хаосник выжил после черномагического заклинания Пожарского, к добру ли?». И на последней странице Погребинский начертал: «Не знаю, кого благодарить за хаосника. Слава Роду!».