Фальдийская восьмерка

Андросов Андрей

Что именно их сюда привлекло – неясно. Мало ли, может в этом лесу находится то самое проклятое шаргом место, откуда они лезут на свет, а Ушке просто не повезло рухнуть именно здесь. Зато сам факт наличия такого количества гразгов прямо-таки вопил на всю округу о том, что выживших на цепе нет. Были бы живые, давно бросили все силы на зачистку слизняков, иначе через пару дней здесь вообще ничего не останется. Сожрут. А раз не слышно шипения давилок, а запах горелых гразгов не бьет по мозгам – никого там нет.

Аккуратно обходя подозрительные участки и не забывая поглядывать наверх, Брак добрался до рваной дыры в корпусе трюма. Удар об землю пришелся наискось, в результате чего старый корпус цепа попросту не выдержал, расколовшись

почти пополам. Почти расколовшись – по всей длине цепа шла укрепленная балка, или вроде того, благодаря которой отдельные части корабля сохранили свою форму и положение относительно друг друга. Знакомая система – в гигатраках использовалось нечто похожее – неподъемные металлические брусья, сведенные вместе в единую раму, к которой и цепляли все остальное. Пока цела рама, гигатрак живет. Цеп был создан по схожему принципу.

Осторожно заглянув внутрь трюма, стараясь не зацепиться о рваные края дыры, Брак сразу же пожалел о своем решении. А когда осознание увиденного наконец укоренилось в голове и пошло куда-то ниже – судорожно согнулся, исторгая на грязь содержимое желудка.

Даже скудное освещение не могло скрыть того, что трюм переполнен гразгами. Гразгами, пирующими на обломках прочных деревянных клеток. И эти клетки, увы, не пустовали. Браку хватило одного взгляда на скрюченные, переломанные фигуры в дурно пахнущем рванье, чтобы его едва не вывернуло во второй раз. Искаженные лица с наполовину растворенными щеками, цепляющиеся за прутья клеток фаланги пальцев, с которых будто слизали плоть. Сардонические ухмылки обнаженных черепов, лишенных всякого намека на кожу. В трюме пахло бойней, гразгами и едва уловимым запахом водорослей.

Ушка не был мирным торговцем. Ушка не был исследователем Гардаша, доблестным покорителем неизвестного, пытающимся разгадать тайны западных гор. Ушка не был даже охотничьим цепом, который зафрахтовала для дальней вылазки бригада вольных добытчиков. Нет, старый добрый Ушка перевозил рабов. Объемистый трюм, забитый деревянными клетками, чтобы у невольников не было возможности сводить. Разумная предосторожность, мало ли, вдруг попадется сильный садм и спалит весь цеп в отчаянной попытке избежать ошейника? Работорговцы – практичные ребята и никогда не полагаются на волю слепого случая. Клетки покрепче, ошейники потяжелее, никакого металла, воды дают лишь бы не подохли, еды – и того меньше.

Похоже, эта практичность и привела к тому, что теперь в трюме для гразгов накрыт пиршественный стол. Цеп рухнул не вертикально, а с большим креном на правый борт – наверняка экипаж отчаянно пытался замедлить падение гравками, но в суматохе не рассчитал нагрузку. А может, не успел. Так или иначе, удар об землю пришелся наискось, сорвав принайтованные к полу клетки и бросив их всем скопом в стену. Если кто из невольников и выжил в беспорядочном месиве тел и покореженного дерева, то ударом их оглушило, сделав легкой целью для слизняков. Даже если кто и успел очнуться – выбраться из ставшего общей могилой трюма им было уже не под силу.

Увидел гразга – убей.

Слегка отойдя от представшего ему зрелища , Брак смыл кислый привкус во рту водой из фляги, а остатки вылил на голову. Это приглушило ритмичный стук в ушах и частично вернуло способность ясно мыслить.

Соваться в трюм не хотелось. Но надо, просто чтобы попасть во внутренние помещения. Другие варианты куда хуже – из-за того, что цеп лежит на боку, правая боковая дверь погребена под многотонной тушей и завалами грязи. Симметричная ей левая дверь куда более доступна, но, увы, не для Брака. С его ногой пытаться влезть на высоту нескольких человеческих ростов – почти невозможно, а там еще придется возиться с самой дверью. Можно попытаться соорудить лестницу, но с деревом он работать не умел, а для сведения в воздухе не хватало эйра. Даже одинокий синий кри в чайнике не прокипятишь, так как воды совсем не осталось. Воду

и эйр наверняка можно найти внутри цепа – но опять же, придется идти через кишащий гразгами трюм.

Наверняка у Ушки были еще какие-то технические люки, ведущие в его металлические внутренности, но искать их под слоем копоти и грязи почти бесполезно. Цеп здоровенный, конструкция незнакомая, да и времени до вечера не так уж и много. А ночевать в таком месте это верный способ узнать на своей шкуре, каково оно – заживо превращаться в питательный бульон.

По результатам размышлений, Брак плюнул на все и принялся готовиться к вылазке. Безжалостно распустил на ленты старую куртку и штаны, обмотав ими костыль. Тряпки густо обмазал смолой из обломанной, но почти не пострадавшей от огня плакальщицы. Герои всегда делают факелы, когда им приходится лезть в какую-то темную срань, или пробираться по секретному ходу. О чем умалчивают истории, так это о том, насколько грязен, липок и вонюч процесс изготовления факела, особенно когда ты ни разу в жизни такими глупостями не занимался. Красная смола плавилась неохотно, воняла чем-то едким и успела заляпать парню руки, сумку и одежду. Разве что ботинки остались без красных потеков, но тут явно не обошлось без помощи предков или слепой удачи. Факел по итогу получился корявенький, с торчащими во все стороны обрывками тряпок, но роль свою в предстоящем представлении должен был сыграть на отлично.

Факел был вынужденной мерой. Брак с огромным удовольствием обошелся бы раскаленным докрасна прутком или все тем же проклятым чайником, но эйра вокруг было слишком мало. К тому же, открытого огня гразги боялись как… Ну, это было единственное, чего они боялись. На горячий металл внимания почти не обращали, даже не пытались толком сбежать из под давилок. А вот от крохотных язычков огня шарахались и расползались. Чем и собирался воспользоваться парень, решив, заодно, проблему с освещением. Неизвестно, насколько темно в недрах цепа. Снаружи никаких окон видно не было, кроме ощеренного обломками стекол мостика. Если солнечный свет там и был, то очень мало.

Оружия брать не стал, справедливо рассудив, что ничего лучше горящей палки он на скорую руку не соорудит. Разве что еще один факел, дабы разить потенциальных врагов с двух рук, но на такой подвиг Брак пока не был готов. На всякий случай замотал лицо остатками тряпок, чтобы приглушить запахи в трюме. Иллюзий касательно надежности своего желудка парень больше не испытывал, а еды и так оставалось слишком мало, чтобы лишний раз прикармливать гразгов. Один из них как раз нацелился на останки предыдущей трапезы.

Вопреки смутным опасениям, затея с факелом сработала безукоризненно. Разве что горел он неровно, всполохами, и разбрасывал вокруг себя колючие искры. Но гразгов это пугало еще больше. Едва Брак осторожно вошел в трюм, неся перед собой древнейшее орудие устрашения, как из-под ног в разные стороны рванули неопрятные зеленоватые комки. Стоило поднять костыль повыше и повести им из стороны в сторону, как зашевелились, казалось, сами стены, обнажив изъеденный слизняками металл.

В свете факела трюм выглядел еще мрачнее. Из-за крена пол здесь располагался под солидным наклоном, поэтому Браку приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не оступиться. Соскользнуть вниз, скатившись прямиком к обломкам клеток, трупам и, самое главное, к гразгам – перспектива, стоящая по паскудности на одной ступеньке с проваливанием вниз головой в жорку. Осторожно продвигаясь к смутно видневшейся в глубине трюма двери, он внимательно изучал валявшиеся под ногами предметы. Свет факела выхватывал из полумрака все новые и новые вещи, какие-то кривые железяки, обглоданный остов грузовой тележки… Увы, самого желанного среди всего этого мусора не было. Парень надеялся найти канистру с эйром или хотя бы с водой, но если они когда-то здесь и присутствовали, то скатились в общую кучу внизу, где и были пожраны.