Fallin
Шрифт:
— Просто извинись, Никлаус. Поверь мне, это того не стоит. И ты и Кэролайн жуткие упрямцы, и если кто-то не сделает шаг навстречу, то ничего хорошего из этого не выйдет. Это я говорю тебе как уже почти женатый мужчина. Она молодая и импульсивная, — старший Майклсон улыбнулся одним уголком губ, — хотя ты, конечно, тоже. Но в прошлый раз она сделала шаг навстречу и приехала в Новый Орлеан. Теперь должок за тобой.
Кровь Клауса мгновенно похолодела. Элайджа не знал, что он сделал. Его брат находился в неведении, и для него их с Кэролайн расставание год назад было лишь простой ссорой и ничего
— Я думаю, ты прав, брат, — согласился гибрид.
Элайджа кивнул.
— Просто извинись.
Дальнейший разговор был перебит резким рывком дверей. Коул Майклсон с заговорщической улыбкой просунул голову вовнутрь комнаты и подмигнул своим старшим братьям.
— Ну что, старперы? Готовы к — цитирую Кэролайн — «самой грандиозной свадьбе тысячелетия»?
***
Хэйли смотрела в окно спальни, в которой она готовилась к предстоящей церемонии. Она поверить не могла, что все это происходит именно с ней и именно сейчас. Она всегда считала, что брак — это не ее «вещь». Она была слишком импульсивной, упрямой, пацанкой и она всегда была одиночкой.
Она росла без родителей, и это научило ее самостоятельно справляться со всеми своими проблемами, ни на кого не полагаясь. Она сама справилась с первым обращением и последующей жизнью в качестве оборотня. Она со всем справлялась сама. До тех пор, пока не забеременела. Ее дочь изменила ее жизнь. Майклсоны изменили ее жизнь. С ними она поняла, что значит иметь семью, которая всегда горой стоит за тебя и в буквальном смысле уничтожит того, кто хочет причинить тебе вред. И теперь у нее наконец будет своя собственная семья.
Ее первый брак был политическим. Джек был хорошим парнем. Он был чистым, добрым, справедливым, и она знала, что он любил ее. Но она не могла ответить ему взаимностью; как бы она ни хотела, не могла заставить себя испытывать к нему что-либо, кроме безграничной благодарности и уважения за то, что он сделал для нее и для Хоуп, и даже для Майклсонов.
Когда она встретила Элайджу, то знала, что это «оно». Это было то самое, о чем пишут в книгах и снимают кино. Рядом с этим мужчиной у нее заканчивался кислород, в хорошем смысле конечно. Он делал ее другой, и ради него она хотела меняться, чего не было с Джеком или с другими ее парнями. Она чувствовала себя рядом с ним как за каменной стеной и ей хотелось быть слабой рядом с ним. Она любила его.
Невеста наблюдала за аккуратными рядами стульев во внутреннем дворе, где уже собирались гости. Ребекка кричала на обслуживающий персонал и заставляла их переставлять вазы с цветами из стороны в сторону, чтобы те стояли идеально. Алтарь, сделанный из цветов, место, где они с Элайджей должны были сказать друг другу клятвы, которые будут с ними вечность. В воздухе витал запах цветов, а легкий ветерок развевал ее волосы.
— Готова к самой грандиозной свадьбе этого тысячелетия?
В комнату вошла Кэролайн, держа в руках пять метров фаты, изготовленной из тончайшего шифона. Последняя деталь в образе Хэйли. Вампирша остановилась в дверях, чтобы еще раз осмотреть невесту с ног до головы, и была готова
— Сейчас-то ты можешь сказать мне, что сто платьев, которые мы перемеряли, были временем, потраченным не зря.
Они остановили свой выбор на том самом платье из крепа с юбкой в форме русалки и оголенной спиной, обшитой камнями. Это было идеальное платье для Хэйли. Для ее характера не подходило чересчур пышное платье с тоннами органзы или с цветочками. Замуж выходила уверенная в себе женщина, которая повидала за свою жизнь столько испытаний, сколько и не снилось некоторым мужчинам. И она, несмотря ни на что, прошла эти испытания с гордостью.
— Согласна, не зря. Спасибо тебе, Кэролайн. За все, — Хэйли благодарно улыбнулась вампирше.
— Да брось, — отмахнулась вампирша. — Главное, чтобы на вашей свадьбе, — воодушевленно начала Кэролайн, поправляя фату, — никто не подрался и не убил никого, а особенно Элайджа Коула.
— Что такое?
— Ну, он только что попытался пошутить и сказал Элайдже, что ты передумала, собрала свои вещи и уехала в неизвестном направлении.
Хэйли резко захохотала. Коул всегда был, есть и останется Коулом.
— Я думаю, не стоит говорить, что Элайджа шутки не понял, — с улыбкой сказала вампирша.
— Я думаю, да.
— Ты готова? — в последний раз спросила Кэролайн.
Хэйли глубоко вздохнула и кивнула.
— Я готова.
— Тогда хорошо. Значит так, — и тут вампирша с видом профессионала начала раздавать ей последние указания. — Сейчас мы спускаемся, я даю знак Ребекке и начинается музыка. Хоуп идет по проходу самая первая, разбрасывая лепестки белых роз. Ровно через тридцать секунд начинаем идти я, Ребекка, Давина и Фрея, — тут Кэролайн грозно указала на нее пальцем. Еще через тридцать секунд — ровно тридцать секунд! — начинаешь идти ты. Старайся не делать резких движений, а то тогда фата будет похожа на ком ткани. Дальше клятвы и, вуаля, ты уже миссис Майклсон. И умоляю, не забудь про тридцать секунд, — еще раз напомнила блондинка.
— Как же я могу забыть про это, — напряженно ответила Хэйли и, еще раз громко вздохнув, двинулась к выходу.
***
Коул не спеша подошел к брату, облокотившемуся на стол. Мрачное лицо Элайджи напоминало небо перед грозой, которая, казалось, вот-вот разразится, поскольку прошло полчаса с того момента, как Ребекка сказала, что все готово, а церемония все еще не началась.
— Никогда не видел ничего подобного! — невозмутимо радостным голосом объявил Коул. — Ник, все-таки у Кэролайн талант к такого рода вещам.
Клаус улыбнулся и похлопал Элайджу по плечу.
— Никогда не видел, чтобы ты так нервничал, Эл, — самодовольно заметил Коул.
Элайджа резко выпрямился.
— Я был бы во много раз спокойнее, если бы ты перестал говорить свои дурацкие шуточки, Коул.
— Да я просто хотел разрядить обстановку. Хэйли, конечно, непредсказуемая девушка, но не до такой же степени.
— Помолчи, Коул, — сказал Клаус, вглядываясь в толпу. Он все еще ни разу не видел Кэролайн за это утро. Даже мельком. И это бесило его, он хотел поговорить с ней до начала церемонии, но, видимо, вселенная решила иначе. И почему-то у него было чувство дежавю.