Fallout Equestria: Синяя молния
Шрифт:
— Здесь ты можешь быть собой, Космик. Можешь позволить себе отдохнуть. Тебе это сейчас очень нужно.
— Спасибо. — Космик снова зарылась лицом в шерсть на его груди. — А ты от своей работы не устаёшь?
— Иногда бывает ощущение, что я достиг предела своих сил и ни к чему мои старания больше не приведут, — единорог пожал плечами. — Но лишь на остаток дня. Утром я просыпаюсь с мыслью о том, что ничто из сделанного мной не было напрасно. И благодаря этому снова бросаюсь в бой, спасая жизни и приближая
— Тебе везёт: у тебя хотя бы есть цель в жизни. А я в своей, — Космик покачала головой, — больше не уверена.
— А какая она была?
— Защищать пони и охранять справедливость… — Кобыла криво усмехнулась. — Смешно. Я так старалась нести собственный свет, что теперь эта справедливость отымела меня во все дыры. Что ж, я получила то, что заслуживаю.
— Ещё раз говорю: ты не виновата ни в чём. Оглянись назад — скольких пони… да и не только пони ты уже спасла, уже защитила? — Космик подняла голову и посмотрела ему в глаза — как будто цепляясь за соломинку, и Лайфблум продолжил: — Иногда нужно обращать внимание не только на неудачи, но также и на успехи. Пусть порой и кажется, что те ничего не значат.
— Спасибо, Лайфблум. — Космик вновь приникла к нему, закрыв глаза. — То, что ты сказал… это и правда для меня очень важно. Спасибо тебе. Эх, я так устала…
Её дыхание выровнялось и стало более глубоким. Единорог осторожно погладил её по спине, но Космик лишь поёрзала головой на его груди, выбирая удобную позу.
Лайфблум слегка улыбнулся. Подождав, пока земнопони уснёт поглубже, он поднялся и аккуратно уложил Космик, после чего прикрыл её одеялом.
А сам отошёл обратно к столу, где его ждала недочитанная книга.
— Это здесь? — спросила Космик, когда они подходили по широкому коридору башни к двери сырного магазина.
В своём вчерашнем рассказе кобыла опустила имя Монтеррея Джека, упомянув о нём просто как о «торговце», но этим утром словно бы опять вспомнила о нём и спросила напрямую. На что Лайфблум ответил, что несколько дней назад Монтеррея казнили за попытку ограбления в Пустоши, приравненную к рейдерству. «Неужели Литлпип добралась сюда, чтобы потребовать от него ответа?» — изумлённо подумала тогда Космик.
В ней пробудились двойственные чувства к этой единорожке, которую она и в глаза-то ни разу не видела. С одной стороны, синюю земнопони поразила целеустремлённость и решительность Литлпип. Но в то же время… если та была рада вынесенному приговору, то Космик было не о чем с ней разговаривать.
На расспросы же о самой Литлпип Лайфблум отмалчивался, и Космик решила закрыть эту тему.
Про Лиру Хартстрингс единорог тоже ничего не знал, но обещал поискать сведения в местной библиотеке, выполнявшей также функцию дата-центра.
А пока, отпросившись на пару часов у доктора Хелпингхуфа (всё
На витрину были опущены изнутри тяжёлые металлические ставни, а на дверях висел прочный замок и табличка «Закрыто». К счастью, Лайфблум где-то раздобыл ключи.
С тихим скрипом открылись вовнутрь квадратные створки. Внутри магазина было темно и тихо, но единорог посветил своим рогом и нашёл выключатель.
Помещение залил яркий белый свет, на секунду заставив Космик зажмуриться.
А когда её глаза снова привыкли, то взгляду предстало удручающее зрелище.
Холодильники, в которых хранился сыр, стояли обесточенные, и из-под них растекались мутные лужи. Горка из сырных голов в витрине, очевидно служившая «визитной карточкой» этого места, рассыпалась как карточный домик; по паре штук, лежавших на полу, явно прошлись копытами. Часть ассортимента, судя по запаху, уже начала портиться. Касса стояла нетронутая, но явно пустая. Монтеррей Джек должен был сам оплатить свою казнь и последующее погребение.
— Что ты хочешь здесь найти? — спросил Лайфблум, пока Космик ходила по магазину и везде заставала всё ту же картину упадка.
— Не знаю. Что-нибудь, — ответила земнопони. — Монтеррей был как-то со всем этим связан. В первую очередь мне интересно, откуда у него оказались чертежи, которые были так нужны Лире. Этот единорог вряд ли являлся простым торговцем, каким казался.
— Иногда я сюда захаживал, — пробормотал Лайфблум. — Сыры у него действительно были вкусные.
— Ещё бы — за такие-то крышки. — Космик только фыркнула, увидев написанные авторучкой ценники.
— Это Башня Тенпони, детка. Тут ничего не бывает дёшево.
— Эй, смотри, что это?
Зайдя за дальний прилавок, Космик остановилась перед какой-то панелью, которая сливалась по цвету со стеной и почти не выделялась по очертаниям. Только присмотревшись, можно было понять, что здесь что-то есть.
— Давай проверим, — сказал Лайфблум, встав рядом.
Его рог засветился, и движимая телекинезом панель медленно, с трудом отъехала в сторону. «Должно быть, до Монтеррея её давно не двигали», — подумала Космик.
За фальшивой стеной оказалась уже настоящая дверь — прочная, металлическая, выкрашенная серебристой краской. На ней был рельефный рисунок, изображавший шестиугольник, в центре которого находилась луна, а на вершинах — какие-то пиктограммы. Вглядевшись, Космик с удивлением поняла, что это были кьютимарки Министерских Кобыл, знакомые ей по статуэткам.
С правой стороны двери располагалась прорезь, куда, похоже, требовалось что-то вставить. Но однозначно не простой ключ — шириной она была примерно с копыто.