Fallout: Equestria
Шрифт:
Я поняла, что ненавижу эти растения. Не просто боюсь, а ненавижу и чувствую непреодолимое отвращение.
Я почувствовала сильный рывок, когда когти Реджи глубоко вошли в мою броню. Другая её когтистая лапа поднимала Ксенит, уцепившись за её седельные сумки. Земля подо мной размылась в стремительном движении, прежде чем разразилась разрушительной магической энергией.
Реджи опустила нас на землю в десятке метров от взрыва магической бури. Почти сразу же появился Лайфблум, его рог засветился, наложив лечебное заклинание на Ксенит. Я поняла, что мы окончательно потеряли след Вондерболтов.
Это... плохо, простонала я. Что они вообще сейчас делали? Почему они перестали
Ты! Расколдуешь! Её! Сейчас же! зарычала Вельвет Ремеди, чуть не задушив только что очухавшегося куролиска своей магией, тыкая его в окаменевшую Паерлайт, лежащую на траве. Куролиск издал жалобный, пронзительный крик. Тело Паерлайт медленно начало покрываться перьями и кожей. Каменный слой как будто смыло.
Не дайте... этому... гадёнышу... сбежать... раздался голос Каламити.
После чего его обладатель со стоном грохнулся с дерева. Шкура Каламити обгорела, а в некоторых местах сгорела совсем, обнажая покрасневшую, пузырящуюся кожу. Его шляпа сгорела наполовину, а остатки гривы всё ещё тлели. Мой самый дорогой друг был в агонии. Мои нервы закричали в сочувственной боли при виде его. Я ахнула, прикрыв рот копытом.
Ебанутая... использовала, блять, Пиратскую Вспышку как оружие... сетовал Каламити сквозь сжатые зубы. Вельвет Ремеди бежала к нему с буксируемым позади куролиском, надеясь на то, что на этом маленьком куске минного поля было безопасно. Я чувствовала жар от огня и пожаров своей шерстью и кожей, и я даже представить себе не могу, насколько сильно он мог усугубить раны Каламити.
Осторожно, как будто каждый мой шаг мог причинить ему ещё больше боли, я приблизилась к Каламити.
Ты в поря... Я успела остановиться до того, как задала самый тупой вопрос во всей Эквестрии. Вместо этого я повернулась к Вельвет: С ним всё будет хорошо? Угольная единорожка доставала сильное зелье восстановления. Одно из последних. Часть меня подумала, что Ксенит, вероятно, оно будет нужнее. А другая часть меня захотела врезать той первой части за то, что та вообще могла такое подумать. Я должна доверять Вельвет и надеяться на то, что лечащее заклинание Лайфблума будет получше наших зелий.
Ни следа наших пернатых "друзей", высказалась Реджи, приземлившись рядом с нами. Но полоса огня менее чем в ста метрах от нас, и грифоны Красного Глаза направляют её. Я считаю, что Вондерболты перегруппировываются. Лес вынес одного из них ещё до того, как они вообще начали сражаться с нами, поэтому они наверняка решили переосмыслить свой план, вместо того чтобы пытаться драться с нами там, где они могут привлечь отряды Красного Глаза.
Слава Селестии! Мы нуждались в передышке, пусть даже и в очень короткой. Но ещё больше нам нужно было убраться в безопасное место. Высокая температура истощала наши силы почти так же, как и битва. Дым жёг мои глаза и глотку, из-за чего мне было трудно дышать. Наша битва с Вондерболтами развернулась на три фронта, и побеждал сейчас Вечнодикий.
Я очень хотела подойти к ним, размахивая белым флагом над головой, и сказать: "Приветик? Слушайте, я знаю что мы все решили сразиться в Вечнодиком лесу (надеясь на то, что сможем использовать местность друг против друга), но мы поступили глупо. Подумайте, может, мы могли бы сделать маленький перерывчик, пока сваливаем из убивающего пони леса?"
Но само собой, это просто не могло случиться. Им не нужна была помощь для того, чтобы выбраться из Вечнодикого леса, им достаточно было подняться в воздух. Чёрт, если бы они хотели, они могли бы просто дождаться, пока мы сами не выйдем. Может, поэтому мы и не видели их. Может, они сами додумались до того же самого.
Блять.
* * *
Земля
Эти... эти ужасные лозы, причитала Вельвет Ремеди, вцепившись в меня. Я боролась с искушением оттолкнуть её, стянуть с себя броню и осмотреть свой бок. Но сейчас Вельвет нужна была моя поддержка. К тому же я понимала, что если моя кьютимарка была повреждена магической энергией, то, сколько ни смотри на неё, делу это уже не поможет. Вельвет важнее. Мои друзья важнее. И действительно ли я хотела знать?
Они заперли её там, выс-высоко на х-х-холме, чтобы она могла видеть, что с-случилось с её Эквестрией. Как она была от-травлена и уничтожена... полными слёз глазами она смотрела на меня. Пип, они заставили её смотреть!
Я обняла эту добрую единорожку, которая была когда-то моим идолом и которая стала одним из моих лучших друзей. Я всё не решалась озвучить свои собственные подозрения, что на протяжении столетий убийственная шутка использовала её как наживку, заманивая свои жертвы на поляну и мучая их перед ней. Это была преднамеренная жестокость, я была уверена в этом. Как растения могут быть настолько гнусными?
Они мучают её! Мучают Флаттершай! Вельвет уткнулась мне в шею. Я держала её, не зная, что я ещё могла сделать.
Неподалёку перевязанный бинтами с головы до ног и накачанный лекарствами Каламити убеждал Реджи отрезать лапы у адской гончей, которую она убила:
Мы могли б использовать эти когти.
Пегас бросил взгляд в нашу сторону. Он сейчас должен был обнимать Вельвет, не я. Но даже простое прикосновение могло причинить ему жуткую боль. Эта мысль переключила моё внимание на жжение на моём собственном боку. На острую боль, которую я старалась игнорировать, как могла.
Ещё чуть дальше Лайфблум ухаживал за Ксенит, которая по-прежнему была без сознания, делая для неё всё, что было в его силах. Я услышала печальный крик Паерлайт. Мне казалось, что жар-фениксу хотелось быть целителем, следуя примеру Вельвет Ремеди. Но, в отличие от Дитзи Ду или СтилХувза, ни Ксенит, ни Каламити не могли воспользоваться помощью излучения Паерлайт для восстановления их здоровья. Поэтому она просто охраняла связанного куролиска с завязанными глазами. Пленника Вельвет.
М-мы должны спасти её, Литлпип! рыдала Вельвет, отстраняясь от меня и тряся за плечи. Мы должны!
Что я могла ей ответить? Я тоже хотела спасти Флаттершай. Но как? Как можно спасти дерево? Возможно, приближающийся пожар был самым милосердным способом прекратить её страдания.
Мы... мы сделаем всё, что в наших силах, пообещала я ей, в глубине души понимая, что сделать мы ничего не могли.
Лайфблум стоял, глядя на то, в чём с трудом узнавалась зебра.
Её состояние тяжёлое, но стабильное. Это просто чудо, что она ещё жива, сказал он, потом взглянул на меня: Эта твоя крайняя мера спасла ей жизнь, и мрачно добавил: но она в коме. В лучшем случае, она пробудет в ней, пока не очнётся сама.