Fallout: Equestria

Автор неизвестен

А в худшем? спросил Каламити.

А в худшем... Лайфблум сделал паузу, глядя на нас и рассуждая про себя, сколько ещё можно нам сказать. У меня есть заклинание. Его можно назвать противоположностью чарам Вельвет, отращивающим кости. Некоторые из нас кивнули. Напряжённая Вельвет была напротив меня. Мне, вероятно, придётся использовать его, дабы уменьшить давление в черепе... при этом растворив его часть. И, совершенно некстати, он добавил: А это рискованно.

Я и Вельвет молча повернули головы в сторону Ксенит. Её бинты уже полностью пропитались кровью, которая, высыхая, становилась всё более и более тёмной, из-за чего

складывалось впечатление, будто Ксенит один большой пониобразный кровоподтёк на теле земли... Мои глаза переместились на Вельвет. Она гораздо лучше меня знала, какая правда скрывается за диагнозом Лайфблума. Мне было известно только одно всё очень плохо, и, скорее всего, пробыть с нами Ксенит долго не сможет. Больше, чем когда-либо, я желала увидеть её возвращение "домой", в Глифмарк. К дочери. На помощь и поддержку её племени. Его обучение лекарским навыкам и навыкам выживания, а также...

Воспоминания беспорядочно роились в моей голове. Я притормозила поток своих мыслей, сосредоточенно пытаясь понять, что за важный момент из прошлого я только что упустила.

Закончив свою грязную работу, Реджи метнула себе под ноги один из ножей её брата, который, пройдя сквозь барьер, ушёл в землю по самую рукоять.

Здесь должен быть Кейдж, не я. И пока никто из нас не истолковал её слова неверно, она подняла к нам свое лицо с застывшей на ней маской печали. Кейдж куда лучше шарил во всей этой хитровыебанной науке выживания.

Голос Реджины дрожал от нахлынувших воспоминаний:

Кейдж действительно хотел узнать всё про это дерьмо. Дай я ему волю, мы бы облазили все самые говёные места в Эквестрии. Прекрасную долину, Кантерлот, Белохвостую чащу... ну и Вечноебучий лес, конечно.

Мой мозг, казалось, ухватился за нужное воспоминание, но я по-прежнему не могла разобрать, что в нём. От досады я начала топать копытами о землю. Я была уверена, что это важно.

Литлпип? неуверенно произнесла Вельвет.

Мысленно вздохнув над потерей, я повернулась к Реджи:

Я... Я сожалею. О Кейдже.

Не надо повторяться, раздражённо ответила она, даже не взглянув на меня.

Белохвостая чаща? переспросила Вельвет Ремеди, ухватившись за название, не слышанное ею раньше. Пожалуй, она задала этот вопрос скорее ради Реджины, чем ради собственного любопытства.

Ухмылка пробежала по клюву Реджи.

Ага. Кейдж называл её самым отравленным местом в Эквестрии.

Я фумаю, фто Кантерфот ефо уфелывает, пробормотал Каламити. Мы обернулись чтобы взглянуть на нашего пегаса, почти полностью забинтованного, с развевавшимися на ветру марлевыми повязками. В зубах он держал энергетическую винтовку, которую уронил адский пёс, превращённый в пони.

Фто? с невинным видом спросил он, заметив наши взгляды. Оно ф фоть фто-нить фтоит.

Я закатила глаза. Вельвет, стоявшая рядом со мной, сдержала смешок.

Кантерлот уникальное место, сказала Реджи Каламити. Ну, было. Но количество отравы в Белохвостой чаще превышает любые допустимые нормы. Молодая грифина улыбнулась, слегка пожав плечами, похоже, сама она мало что знала. В любом случае, так говорил Кейдж. Грифина подняла торчавший из земли нож Кейджа, вытерла его и засунула обратно за пояс вместе с его "близнецом". Её глаза снова повернулись к расчленённому ею трупу адской гончей.

Эй, зацените-ка это, позвала Реджи, взяв в когти шлем мёртвой адской гончей. Приблизившись, я смогла

различить какой-то слабый ритмичный шум, исходящий от шлема.

Дерьмо. Когда я только включила свой Локатор Ушки-на-Макушке, ПипБак сообщил мне, что обнаружил новую передачу. Схватившись за наушник, я переключилась на новую частоту. Моё ухо тут же встретилось со странным, ритмичным шумом (пульсирующим в такт шуму из шлема). За этим шумом прослушивались другие нотки, странный хор из искусственных звуков, зацикленный, в нестройном порядке. Основные колебания напомнили мне Анклавовский излучатель из Старого Олнея.

Ленсфлэйр. Лучший из тех, кто работает с арканными технологиями, сказал тогда Каламити. Вондерболты использовали пронизанный магией звук, чтобы управлять адскими гончими. Это был ещё один удар по нам в плане Вондерболтов. Они знали, что мы ожидаем от них атаки с неба, не из-под земли.

Я рассказала остальным, что это означало.

Тогда нам нужно вернуться обратно на ферму, сказала Реджи. Выключить излучатель.

Или просто-напросто поснимать с них шлемы, сказал Каламити, выплюнув винтовку.

Да, потому что тогда они станут свободно мыслящими, чрезвычайно агрессивными существами, чей разум только что был в копытах пони, отметил Лайфблум спокойно. Намного менее опасные.

Лады, мой план дерьмо. Опять. Каламити потряс головой, опустив взгляд на траву под блестящим щитом.

Я больше не могла ждать ни минуты.

Литлпип, ахнула Вельвет. Что ты делаешь?

Снимала броню, чтобы взглянуть на свою кьютимарку. Вот что я делала. И ещё никогда в жизни я не раздевалась так стремительно. Отшвырнув броню в сторону, я вывернула шею, чтобы осмотреть свой бок.

Нет.

Моя шерсть была полностью сожжена, плоть под ней вздулась и покрылась пузырями, скрученная, как штопор. Жёсткая разрушительная магическая энергия пронзила мою защиту чуть ниже кьютимарки, поглотив примерно половину маленького ПипБака на моём боку.

Нет!

Я не кричала, хотя и чувствовала, что должна была. Было ощущение, что в меня воткнули ржавый крюк, а затем резко выдернули, выпотрошив все эмоции. И оставив на их месте зияющую чёрную рану. Да, это ощущение было нерациональным. Ведь я знала, что на другом боку кьютимарка была в целости и сохранности. Но я уже не могла включить ту часть своего мозга, что ответственна за здравый смысл.

Я услышала вздох Вельвет Ремеди. Её голос был странно далёким. Стиснув зубы от своей собственной боли, ко мне шагнул Каламити.

Лил'пип... начал он, желая сказать мне всё, что, как ему, чёрт возьми, казалось, должно было мне помочь. Но я замахнулась на него копытом, заставляя отступить.

Не смей говорить мне, что кьютимарки не важны! прошипела я. Каламити не заслуживал такого, но я была слишком поглощена своим горем, чтобы заботиться о его чувствах.

Пустошь напала на мою душу и тело. Обтесала меня. Порча скрутила меня изнутри, изменила мою суть. Я отрастила ногу заново! Потом была моя ПипНога и всё то, что Розовое Облако со мной сотворило. Более того, Пустошь, забирая мою невинность, мою наивность... отрезала от моей души кусок за куском. Но отнимать это у неё не было никакого права. Пустошь не могла украсть у меня то, что делало меня особенной, не важно, насколько незначительной эта особенность иногда казалась, а атака на мою кьютимарку ощущалась именно как кража.