Фальшивая убийца
Шрифт:
Во всяком толковом романе с использованием потенциальной принцессы Золушки обязательно появляется наследный принц из королевского замка.
В моем нелепом романе замок был изуродованным. И принц соответственным – в инвалидной коляске, с загипсованной ногой.
Куда уж от принца в сказке деться!
А в остальном антураж и основные правила развития сюжета были вполне соблюдены. Все шло по правилам: случайная встреча в полутьме, скучающий, загипсованный принц-мажор, хорошо воспитанная Золушка-интеллектуалка. Вместо
Признаюсь честно, даже в беспомощном состоянии принц выглядел импозантно и мужественно: широкоплечий блондин с крепкой шеей, руками хорошей лепки и белозубой улыбкой. И ногу он сломал не в пьяном виде, упав с крыльца, а катаясь на лыжах в Альпах. (Если верить Людмиле.) Сегодня принца привезли из Германии, куда он ездил на консультацию с медиками.
– …И позвольте полюбопытствовать, что же вы выбрали?
– Стейнбека, – пряча томик за спину, немного заносчиво отозвалась я.
– Стейнбек, – задумчиво дублировал принц. – Почему?
– Когда мне грустно, перечитываю «Тортилья-флэт» или «Консервный ряд», – без выкрутасов призналась я.
– Надо же, что делается?! – притворно восхитился принц. – Когда девушке грустно, онаперечитывает Стейнбека!
Об Артеме Вяземском я знала немного – и то со слов Людмилы. (Интернет с любознательной болтушкой соперничать не смог.) Далеко не пай-мальчик, образование от Кембриджа, единственный наследник двадцати семи лет, холост, в связях, порочащих фамилию Вяземских, не замечен. Шалит тихо.
К прислуге относится вполне по-свойски, хотя и без панибратства. Чужой труд уважает и лишнего не мусорит. Маман корит его за шуточки с прислугой и учит быть надменным.
…Проезжая мимо настольной лампы под зеленым абажуром, Артем нажал на кнопочку и, разглядев мое лицо при свете, довольно буркнул:
– Так я и думал. Вы новенькая?
– Да, Алиса, – щурясь от в общем-то неяркого света, кивнула я.
– Итак, Алиса, – переместив вес тела на одну сторону, заговорил принц, – чем же вас так развлекает Стейнбек?
Принцу было скучно. Он приехал на лифте в библиотеку, собирался выбрать чтиво на сон грядущий, но подвернулось развлечение: молоденькая горничная, сделавшая, на его взгляд, странный выбор.
– Я люблю его с детства, – не изображая из себя перетрусившую буку, просто ответила я.
– Надо же, – произнес принц, словно любая девушка, читающая что-то, кроме журнала «Лиза» и романов в ярких обложках, вызывала у него приступ немотивированного веселья. – И чем же он вас покорил?
– Не покорил. А перевернул мировоззрение.
Я прекратила относиться свысока к тому, чего не понимаю.
Мой выпад прошел мимо человека в кресле.
– Да что вы?! – ернически вопросил мажор.
И разозлил меня не на шутку. Типы с кучей денег, дипломом Кембриджа и вопросами в стиле «а вы, душечка, натуральный цвет носите или перекисью обесцвечиваться
Начнем с того, что блондинка я натуральная. И читаю все подряд. И в форму горничной одета…
Но это еще не повод для издевательств!
– «Квартал Тортилья-флэт» я прочитала в одиннадцать лет, – стиснув зубы, выдавила я. – Книга показала мне, как глупо вешать ярлыки на людей, руководствуясь собственным опытом и образом жизни.
– Туше, – пробормотал принц, поерзал на сиденье и сел прямо. – Но в одиннадцать лет легко попасть под отрицательное обаяние книжных героев. А в реальной жизни эти герои дурно пахнут. – Я открыла рот, собираясь возразить, но Артем вдруг улыбнулся: – Сейчас вы скажете, Алиса, что бомжи тоже люди.
– Нет, – все еще надуто буркнула я. – Я хотела сказать, что люди вольны выбирать способ существования.
– Ну, вольны так вольны, – легко согласился Вяземский и поменял тему: – А хотите, Алиса, я подберу для вас книги по собственному вкусу? Я лучше знаю нашу библиотеку…
В келью из библиотеки я вернулась через час.
Людмила с увлечением наблюдала, как оживший труп из ужастика гоняет по экрану симпатичного мальчонку, и надувала пузырь из жвачки.
– Где пропадала? – отвлеклась она на секунду. – Чай будешь?
– Чай не буду, у меня бессонница, – презрев первый вопрос, ответила я.
– А мне хоть полено под голову положи, бревном и усну, – похвасталась она. – Тогда пошли на кухню, напою тебя молоком. Лида Ивановна пирогов оставила…
– Нет, спасибо, на ночь стараюсь не есть, – сказала я, укладываясь в постель.
Читать, что странно, не хотелось совершенно. Иногда разговор с интересным собеседником не отпускает долго. Хочется внове пережить некоторые моменты, подобрать ответы более достойные, чем те, которые пришли в голову, прочувствовать нюансы, найти ошибки и уличить в лукавстве оппонента…
Уже далеко за полночь, засыпая, я подумала: «А Людочка права – Артем красавчик. И даже кресло на колесах ему к лицу. Оно придает эдакий флер героя-страдальца. Несчастный Самсон с остриженными волосами… Интересно, а Дали-ла у него есть?..»
Очевидное невероятное
В Клин меня мчал «мерседес» представительского класса. (Так, мелочь, разъездная лошадь из конюшни нувориша.) Шофер Игорь оказался молчуном, поклонником радио «Шансон»; я с удовольствием расслабилась на кожаном сиденье и испытывала страстное желание развернуть оглобли с запада на восток, домчаться до родимых пенат и выйти из скрипящего натуральной кожей салона на школьный двор, под окна папиной учительской, при помощи предусмотрительно протянутой руки шофера.