Фальшивый принц
Шрифт:
— Почему ты притворяешься немой?
Она опустила глаза, потом снова посмотрела на меня.
— Так я не привлекаю внимания Коннера. Так лучше, поверь мне.
Мы помолчали, Имоджен наклонила фляжку.
— Пусто. Я принесу еще, если смогу выбраться.
— Не рискуй так. Он скоро меня выпустит. Должен выпустить.
Имоджен ушла, заперев за собой дверь. Оглянувшись на меня через решетку, она сказала:
— Не сдавайся, Сейдж, и не отдавай это ему. Пожалуйста. Многие из
Она исчезла так же быстро и тихо, как появилась. Подкрепившись, я смог немного расслабиться. И впервые в жизни мне удалось заснуть стоя.
24
Я понятия не имел, сколько времени прошло, прежде чем Мотт и Креган снова пришли ко мне. Я ничуть не чувствовал себя отдохнувшим, но руки у меня так затекли, что, похоже, какое-то время я все же спал. Силы, которые появились после прихода Имоджен, вновь меня покинули.
Первым в темнице появился Креган и сразу подошел ко мне. Он раздраженно спросил:
— Где камень?
— Золото, — пробормотал я.
— Достаточно! — Мотт опустил поднятую было руку Крегана. — Это дело мальчишки и мастера. Не твое.
Креган схватил меня за волосы, чтобы заставить посмотреть ему в лицо.
— Ты пока еще не принц, так что я скажу тебе кое-что. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы Коннер выбрал одного из двух других мальчишек. И после того как один из них отправится во дворец, я сам убью тебя. А ты будешь валяться у меня в ногах, и тогда ты увидишь, каким беспощадным я могу быть.
— Я же сказал, достаточно, — повторил Мотт. — Отпусти его, Креган.
Они ослабили цепь, и я свалился на пол, как тряпичная кукла. Креган слегка попинал меня, пока я, к его радости, не застонал, а затем бросил мне охапку одежды.
— Мастер желает говорить с тобой. Одевайся.
Я не двигался, и в конце концов Мотт подошел и начал одевать меня. Потом он выругался и сказал Крегану:
— У него кровь сочится из-под повязки. Давай еще тряпок.
— Придется наверх идти, — ответил Креган. — Здесь больше не осталось.
— Так иди!
Послышались удаляющиеся шаги Крегана на лестнице. Пока я лежал на грязном полу лицом вниз, Мотт молча снимал мою старую повязку. В одном месте кровь и пот засохли, и ткань прилипла к коже. Я дернулся, и Мотт шепотом извинился.
Со слезами на глазах я проговорил:
— Вы должны мне помочь. Пожалуйста, Мотт. Я не могу этого сделать.
— Я работаю на Коннера, не на тебя. — Через минуту он устало вздохнул и добавил: — Несмотря ни на что, мастер все еще рассчитывает на тебя. Это говорит о многом. Пора перестать думать о себе как о беспризорнике и взглянуть на себя как
— Я всегда буду беспризорником.
И в первый раз на своей памяти я разрыдался. Я оплакивал свою покинутую семью и все те события своей жизни, что привели меня сюда. Мотт поддерживал меня, пока я не успокоился.
— Простите, — пробормотал я.
— Ты голоден и изможден, — сказал он. — Прости, что я вынужден был провести тебя через это.
Вскоре вернулся Креган. Он принес новую повязку и отошел в сторону, а Мотт осторожно удалил остатки старой.
— Мне нужен свет, — сказал он Крегану.
Креган дал ему свечу, они поднесли ее ко мне.
— Останется шрам, — сказал Мотт. — Раны глубже, чем я думал. Но надеюсь, по крайней мере удастся избежать инфекции.
Они промыли мне раны. Я царапал ногтями пол от боли, но не издал ни звука. На это просто не было сил.
Боль немного утихла после того, как наложили новую повязку. Мотту и Крегану пришлось вдвоем одевать меня, потом они повели меня наверх. Неяркий утренний свет ударил в глаза, и я отшатнулся назад, чтобы спрятаться от невыносимого солнца.
— Дай ему немного воды, — сказал Мотт кому-то, продолжая держать меня.
Я увидел чашку, Мотт прижал ее к моим губам. Я сделал пару глотков и отвернулся. Свет уже не так сильно резал глаза. Я даже не представлял, как мне не хватало солнечного света.
— Больше медлить нельзя, — сказал Мотт. — Надо вести его к Коннеру.
Они посадили меня в кресло напротив Коннера. Тот разглядывал меня, казалось, целую вечность, потом сказал:
— Выглядишь чудовищно.
Я не ответил.
— Может, ты и не научишься здесь ничему, Сейдж, но одно запомнишь: нельзя мне противостоять. Ты две ночи провел там, внизу. Ты знал, что так много? Надеюсь, у тебя было время осознать: неповиновение ни к чему, кроме мучений, не приведет.
И снова я промолчал. Мне пришло в голову, что подчинение ему тоже привело бы к страданиям, но я этого не сказал. Да и какой смысл был говорить.
Коннер кивнул Мотту, тот принес поднос и поставил на стол. Там лежали вещи, извлеченные из разных потайных мест вокруг моей кровати и в шкафу.
Коннер поднял несколько вещичек, которые я насобирал за последние несколько дней: нож для масла, золотую запонку, несколько монет.
— Я должен спросить тебя об этом, — сказал он. — Очевидно, ты находил время для того, чтобы, помимо занятий, еще и красть вещи у меня и других обитателей дома.
Да, это было очевидно, так что я снова промолчал.
После этого Коннер поднял с подноса несколько листов бумаги.
— Но я должен спросить и об этом. Ты знаешь, что здесь написано?