Фамильная честь Вустеров
Шрифт:
– В возмещение тех, что были грабительски изъяты у меня на Бошер-стрит. Я желаю получить их до отъезда.
– Я выпишу чек утром.
– Пусть его принесут мне на подносе с завтраком. Спокойной ночи, Бассет.
– Спокойной ночи, мистер Вустер. Это у вас там бренди? Я бы выпил глоточек, если позволите.
– Дживс, рюмку бренди для сэра Уоткина Бассета.
– Слушаюсь, сэр.
Старикан с жадностью опрокинул рюмку
– Я все уложил, сэр, – сообщил Дживс.
– Вот и хорошо. Тогда я вздремну. Откройте, пожалуйста, окно.
– Сейчас, сэр.
– Что на дворе?
– Погода все время меняется. Только что начался ливень. Внизу чихнули.
– Дживс, это еще что? Там кто-то есть?
– Полицейский Оутс, сэр.
– Неужели он все еще стоит на посту?
– Стоит, сэр. Думаю, сэр Уоткин был слишком поглощен другими делами и забыл сообщить полицейскому, что необходимость нести караул отпала.
Я с наслаждением вздохнул полной грудью. Вот последний штрих, который завершил нынешний день. Я думал, что полицейский Оутс мокнет сейчас под дождем, как солдаты-мидяне, вместо того чтобы нежиться в постели, прижав подошвы к грелке, и чувствовал, что меня переполняет странное, размягчающее душу блаженство.
– Потрясающий был день, Дживс, но вот он и кончился. Что там говорится про жаворонков?
– Прошу прощения, сэр?
– И, кажется, про улиток.
– А, вот вы о чем, сэр. "Время года – весна; и прозрачное ясное утро; и трава на холмах усыпана жемчугом рос..."
– А как же жаворонки, Дживс? И улитки? Я отлично помню, там есть и про жаворонков, и про улиток.
– Сейчас дойдем до жаворонков и улиток, сэр. "Жаворонок завел свою песню так весело и безыскусно; и улитка ползет по листу, оставляя свой легкий узор..."
– Ну вот, я же говорил. А последняя строчка?
– "Улыбается Бог в небесах – в этом мире все так хорошо?"
– Именно так, если вкратце. Я бы и сам не сказал лучше. И все-таки, Дживс, точка еще не поставлена. Пожалуйста, расскажите мне про эту чертовщину с Юлейлией.
– Боюсь, сэр...
– Я сохраню все в величайшей тайне. Вы же знаете меня – могила.
– Правила "Юного Ганимеда" чрезвычайно строги, сэр.
– Знаю. Но ведь можно раз в жизни отступить на миллиметр.
– Мне очень жаль, сэр...
Я принял великое решение.
– Дживс, – сказал я, – карты на стол, и я поеду с вами в кругосветное
– Если вы обещаете строжайшую конфиденциальность, сэр...
– Ну еще бы.
– Мистер Спод – модельер дамского белья, сэр. У него большой талант в этой области, и он уже несколько лет тайно использует плоды своего вдохновения. Он создатель и владелец торгового центра на Бонд-стрит, который называется "Юлейлия soeurs [24] ".
– Не может быть!
– И тем не менее это так, сэр.
– С ума сойти! Теперь я понимаю, Дживс, почему он не хотел, чтобы это выплыло.
24
Сестры (фр.)
– Конечно, сэр. Его авторитет среди соратников пошатнулся бы, тут и сомневаться не приходится.
– Нельзя быть одновременно популярным диктатором и модельером дамского белья.
– Нельзя, сэр.
– Или одно, или другое. Уж слишком это несовместимо.
– Совершенно верно, сэр.
Я задумался.
– Знаете, Дживс, дело того стоило. Я бы нипочем не заснул, все старался бы разгадать загадку. В конце концов, может быть, в путешествии будет не так уж и гнусно?
– Многие джентльмены извлекают из путешествий большое удовольствие, сэр.
– Серьезно?
– Да, сэр. Столько новых лиц.
– Верно. Об этом я не подумал. Новые лица! Тысячи незнакомых людей, и среди них не будет Стиффи.
– Вот именно, сэр.
– А купите-ка вы завтра билеты, Дживс.
– Я уже приобрел их, сэр. Спокойной ночи, сэр.
Дверь закрылась. Я выключил свет. Лежал и слушал, как размеренно вышагивает под окном полицейский Оутс, думал о влюбленных Гасси и Мадлен Бассет, Стиффи и Растяпе Пинкере, о том, как они теперь будут счастливы. Представлял себе дядю Тома, когда он возьмет в руки серебряную корову; тетю Далию, как она воспользуется психологически удачным моментом и выудит у него солидный чек для "Будуара элегантной дамы". Конечно, Дживс прав. Улитка в небе трепещет, жаворонок на кусте – вернее, наоборот, улыбается Бог в небесах, и в мире все так сон, здоровый сон, который освобождает кого-то там от чего-то, – черт, забыл, – стал уносить меня, мягко качая на волнах.