Фанат Казановы
Шрифт:
– Здоровье укрепляла.
– Вот и доукреплялась!
И соседки возбужденно переглянувшись, дружно кивнули.
– Выходит, все знали о том, что Синтия регулярно ходит через тот парк?
– Конечно!
– Говорим же, здоровье укрепляла.
– И вообще, про покойников плохо не говорят, но я уж скажу! – воскликнула круглолицая Вика. – Скажу, потому что это правда! Синтия была малость повернутой на своем здоровье.
– В каком смысле?
– В самом прямом! Все твердила про оздоровление организма. У нее этих методик не меньше тысячи было!
–
– Ну, не тысячи, но сотни полторы точно в запасе имелось!
– И как же это выглядело? – заинтересовалась Кира.
– Диета, плюс правильный образ жизни, спортивные мероприятия, траволечение, иглоукалывание, ароматерапия, водные процедуры, массаж. Да всего и не перечислишь!
– Синтия даже книжки про это писала. Оздоровление всего организма.
– И они большим успехом пользуются.
Леся покачала головой:
– Что-то я книжек с фамилией Синтии не встречала. А я всю литературу по диетам и здоровому образу жизни регулярно просматриваю.
– Так она не под своей фамилией печаталась!
– Псевдоним?
– Нет. Все работы Синтия делала под руководством одного профессора. Он и публиковали ее труды.
– Под своим именем?
– Ну да! Кузнецов его фамилия. Слышали, небось?
Леся кивнула и подруги переглянулись. Что же это получается! Синтия трудилась, писала книги, исследование вон на них проводила, а все лавры доставались прощелыге Кузнецову? Интересно, а Синтию устраивало подобное положение дел? Наверное, нет. Потому что на дурочку она никак не была похожа.
– А где нам отыскать этого профессора?
– В Академии физической культуры. Там он заведует кафедрой какой-то.
Так, с этим ясно. Теперь разобраться бы с бабушкой Синтии. Куда подевалась старушка?
– А она в доме ветеранов живет, – пояснила похожая на моль девушка, чьего имени подруги так и не расслышали, хотя спросили трижды. – Синтия ее туда как раз через своего профессора определила.
– Зачем?
– У старушки проблемы с головой. Впрочем, и возраст уже приличный. Бабке за восемьдесят перевалило. Так она то вроде бы ничего, адекватная. А то такое учудит, хоть святых выноси.
– Синтия бабушку очень любила. Говорила, что на всем свете одна она у нее и осталась.
– А по мне так бабку давно надо бы в сумасшедший дом поместить. И голову себе не ломать! Когда Синтия ее к себе привезла, тут такое началось! Какой-то день ничего, а на следующий бабка на кухне газ забудет завернуть, весь этаж ее сгоревшей картошкой пропахнет. Хорошо еще, что не подожгла ничего. А то стирать примется, затопит тут все. Один раз домой вернулись, а у нее целый узбекский аул расположился. Пять семей! Оказывается, старушка их в гости пригласила. Детишек ей чумазых жалко стало. А они, эти детишки, поперли тут все, что плохо лежало. И кастрюли, и поварешки, и белье. Деньги, конечно, тоже. Даже телевизор из двадцать пятой комнаты умудрились унести. И как у них это получилось, уму непостижимо!
После того случая соседки решительно заявили Синтии, что присутствия сумасшедшей бабки рядом с собой
– Профессор ей в этом деле помог. К нему и езжайте. Синтия с ним больше всех общалась. Он для нее был непререкаемый авторитет.
Подруги пообещали, что так и сделают. Однако про себя подумали, что в таком визите мало проку. Вот если бы убили эксплуататора-профессора, тогда дело другое. А так... Кто убивает курицу, которая несет золотые яйца? Так что профессор был у них в списке подозреваемых на роль убийцы Синтии на самом последнем месте.
Глава пятнадцатая
Майор Бряк о похождениях своей невесты (как он мысленно уже называл Тату) знать ничего не знал. Поэтому жил себе спокойно и даже находился в некоторой эйфории. Наконец-то в его жизнь вошла настоящая любовь. В том, что он любит, майор разобрался не сразу. Вначале у него просто возникало какое-то теплое, необыкновенно приятное чувство при виде Таты. Когда он ее видел или слышал ее милый голос, его так и тянуло улыбнуться, отмочить какую-нибудь задорную шуточку и услышать ее родной смех.
Как малознакомый человек за короткое время мог стать таким своим, майор решительно не понимал. Он вообще трудно сходился с новыми людьми. Долго и обстоятельно принюхивался и присматривался. Что за человек этот новичок? Чего можно от него ждать? И чего ждать точно нечего? И только составив себе определенное мнение о человеке, майор вступал с ним в непосредственное общение.
А с Татой все получилось по-другому. Стоило ей войти и заговорить, как сердце майора обдало горячей волной. Вот она! Та самая! Родная! Любимая! Единственная!
Нельзя сказать, что майор был человеком романтичным. Совсем даже напротив. С женщинами он придерживался ровного дружественно-покровительственного тона. И как-то так у него получалось, что со всеми он расставался, оставаясь хорошим приятелем. Одна из его бывших знакомых даже призналась майору, сказав:
– Ты – парень что надо! Зарабатываешь не так много, так это не беда. Зато и пороков у тебя нет. Пьешь ты в меру. Не гуляешь. Рук не распускаешь. Честный. Порядочный. Внимательный. Но все равно, сколько с тобой общаюсь, никак не пойму, что ты за человек такой и почему так сдержанно ко мне относишься.
– Я не сдержанно. Я как полагается.
– Полагается! Кем полагается?! Не вижу я в твоих глазах ликования, когда ты на меня смотришь.
– Зачем ликовать? Просто так, что ли?
– Не просто, а потому что я тут! А! Поняла! Восторга твоего маловато в наших отношениях, вот что! Обожания!
– Я тебя обожаю, – покривил душой майор, но пассия ему не поверила и воскликнула:
– Мало! Мало, и поэтому я от тебя ухожу!
Майор не нашелся, что возразить. А девушка, собирая свои вещи, заканчивала мысль: