Фанатка
Шрифт:
– Ну, ладно, разве от вас отвяжешься, – вздохнув, согласилась миссис Кэмпбелл и направилась приводить себя в порядок. Элис и Фред ударили по рукам.
Конец октября выдался очень холодным и дождливым. Анжела писала каждый день, Лизи раз в неделю – уж очень она была поглощена своей любовью. Иногда вместо Анжелы писала Кристен. Её письма были длиннее и поэтичнее, чем сухие отчёты Швиммер. Она сообщала, что Анж много времени проводит с новой компанией из Школы искусств и что они теперь часто ссорятся. Когда Элис спросила об этом саму Швиммер,
Тридцать первого октября, в канун Дня Всех Святых, Элис и Эмили готовились к вечернему мероприятию. Была среда, и у девушек оставалось не так много времени на сборы.
– Давай начешем тебе волосы, – предложила Чоу, – растрёпанные, они будут выглядеть… как у цыганок.
– Скорее, это тебе их надо начесать, у русалок нет расчёсок!
– А у цыганок, можно подумать, есть.
– Что ты там делаешь? – Элис увидела, что Эмили склонилась над столом.
– Я же не могу походить на какую-то кикимору. Вот и купила кое-что.
Японка повернулась к подруге. Её глаза были изумрудно-зелёными.
– Линзы? Очень… эффектно.
– Я решила, что это будет завораживающе… – безразлично произнесла Эмили. – Сядь на стул, Эл, я займусь твоими волосами!
Зазвонил мобильник Кэмпбелл. Она удивилась, увидев на дисплее номер Кристен. А вдруг что-то произошло? Может, она расскажет о Роберте или Брендоне? Рывком девушка поднесла к уху трубку, нажав клавишу «ответить».
– Привет, Крис, как дела? Что нового?
– Эл, – шептала Янг, – не могу сказать всего, но есть кое-что… Анж скрывает, но ты всё равно скоро узнаешь… короче, Роберт подписался под одним дельцем… если услышишь где-нибудь о том, чего не может быть, или прочитаешь… не верь…
– Но, Крис, я не понимаю, что он сделал… или сделает? К чему загадки?
– Потом Анж тебе расскажет. Всё… не могу говорить, она идёт… Пока, Эл…
Кэмпбелл слушала короткие гудки. Почему Швиммер что-то недоговаривает? А может, действительно, что-то происходит, что-то связанное с близнецами? Поэтому Анжела и не пишет ничего о Роберте? Ах, неужели они встретились в Л.А…
– Что с тобой? – прервала её мысли Эмили, стоя перед ней с расчёской в руках.
– Нет, всё в порядке… Это мои подруги… они в Лос-Анджелесе…
– Скучаешь по ним?
– Скорее, по воспоминаниям… У нас теперь свои пути, пересекутся ли они?
– Ну, конечно! Надо дорожить близкими людьми. Они рядом, вне зависимости от расстояния, понимаешь? – Элис уловила печаль в голосе японки.
Вот оно! Ей плохо вдали от родных, и эти эмоции она не контролирует! Кэмпбелл нашла слабое место подруги. Но искала она нечто другое.
Закончив с «укладками», первокурсницы направились в центральный корпус, где ожидалось этим вечером скопление нечистой силы.
Девушки вернулись в комнату за полночь. Эмили извлекла из своей тумбочки колоду карт и странную книжку с иероглифами.
– Что это? – Элис заметила, что её подруга хотела спрятать эти вещи.
– О, так пустяки, японские гадальные карты, – Чоу застыла на месте.
– Ты гадаешь? Погадаешь мне? – Кэмпбелл пересела
– Ну, если хочешь…
– Давай попробуем, это же так интересно! – Элис горела нетерпением.
– Хорошо. Что ты хочешь узнать? – Эмили безразлично тасовала колоду.
– Будущее, конечно! – после этих слов японка остановилась и подняла глаза на подругу.
– Конкретнее, Эл. Чем точнее вопросы, тем больше ответов получишь!
Кэмпбелл задумалась. Ей хотелось узнать сразу всё: станет ли она писательницей, выйдет ли Лизи за Николя, будет ли Анж с Робертом, когда она встретит Уильяма? Последнее она сочла наиболее важным и сформулировала, наконец, свой вопрос:
– Когда я встречу мужчину моей жизни?
Эмили ещё несколько секунд тасовала карты, шепча что-то на японском, чем вызвала недоверие Элис. Остановившись, она протянула колоду девушке.
– Вытяни три карты и отдай их мне.
Кэмпбелл нерешительно выполнила указанное действие. Чоу положила вручённые ей карты перед собой и стала внимательно в них вглядываться. Элис смотрела то на карты, то на подругу, но по её лицу не могла понять, хорошее или плохое значение у этих рисунках на глянцевых бумажных прямоугольниках.
– Ты думаешь о многом сразу, Эл. Я вижу здесь, что вокруг тебя близкие люди, но они то отдаляются, то приближаются. И они похожи между собой. Нет, не внешне… что-то общее есть между их душами. Смотри, вот эта обезьяна держит в лапах сосуд – он означает любовь. Любовь будет в твоей жизни, большая любовь. Здесь – огненный дракон, он означает славу, известность… Ты добьёшься своей цели и реализуешь свои таланты. Но вот эти цветы и плоды сакуры… – Эмили запнулась. – Я не уверена, надо проверить.
Она взяла в руки книгу толкований и заглянула в оглавление.
– Где же, где? – она провела пальцем по странице, затем перевернула её: – Вот! Страница сто девять.
Чоу раскрыла книгу и пробежала глазами текст.
– Странно, – удивлённо проговорила она, – в таком сочетании, как выпало у тебя, толкования нет.
– Может, ты просто не поняла его, Эм? – Элис начала волноваться.
– Нет, просто эти знаки не могут выпадать вместе. Смотри: вот этот цветок сакуры и этот иероглиф означают женское начало. В сочетании с мечом они говорят о богатстве, с чашей – о мудрости, с синим драконом – о плодовитости. А вот эти плоды и этот иероглиф, – указала японка на другую карту, – означают мужское начало и толкуются только в сочетании с чёрной змеёй и скорпионом. Но их совместное толкование в книге не приводится, поскольку женщина не может быть одновременно и мужчиной, а карты говорят именно об этом.
– Ты говоришь, что на этой карте обозначено женское начало, а на той мужское, и они являют собой одного человека? – переспросила Элис.
– Да! И если сложить рисунки в треугольник, – она лёгким движением сдвинула карты, – получится, что между этими людьми существуют связи, но… – японка положила сверху одну карту, – если следовать правилам, получается, что этого треугольника быть не может. Он как бы, есть, но связи в нём нарушены… Эл, достань ещё одну карту, – Эмили протянула колоду.