Фанаты. Прошлое и настоящее российского околофутбола
Шрифт:
Валерий «Сабонис», «Зенит» (Санкт-Петербург):
Несколько дней милиция пыталась выдвигать разные версии – что он там от передозировки умер, хотя мальчик вообще не употреблял, был спортсменом. И то, что его машина сбила, хотя люди видели, как его прямо от метро несли куда-то ближе к проезжей части, чтобы «скорая» подъехала. Потом уже [милиции] пришлось признать, что человека убили. И потом [ «динамовцы»] прошли через толпу, перешли через проспект Добролюбова, и там уже началась толкотня-беготня. Но в итоге ОМОН всех победил.
Александр
Мы ни в коем случае оправдания не ищем – когда гибнут люди, это всегда трагично. Но это был апофеоз, и со временем фанаты пришли к тому, что появился культ чистых рук, «фэйр плэй». Сейчас, наоборот, считается, очень портит имидж фирмы, если она использует подручные средства или, не дай бог, ножи – а к началу двухтысячных ведь уже и до того дошло. Вовремя российский фанатизм остановился и в ту сторону не пошел.
Иван Катанаев, «Спартак» (Москва):
А еще – никто из движения уходить не собирался. Раньше часто как было – человек пришел в движение, два-три года отъездил, получил серьезно по голове и заканчивал ездить. Раньше в фанатизме видели какой-то протест – это было круто, брутально. А сам футбол – это многим было параллельно… Ну, не то чтобы параллельно, увлекались, конечно, но несерьезно к этому относились. Сейчас выезда стали более массовыми. Если раньше собирались на некоторые по десять или двадцать человек и выезд в сто или двести считался очень крутым, то сейчас две или три тысячи на выезде не вызывают сенсации. Люди хотели оставаться в движении, а раз так, то о каком применении «аргументов» может идти речь? Начали договариваться. Сегодня «аргументы» уже считаются очень плохим тоном. «Динамо» периодически отмечается жесткими довольно добиваниями – бутылками там, пепельницами. Но «Спартак», ЦСКА и «Зенит» – однозначно нет. Только руки и ноги, без подручных средств.
Футбольный хулиган, участник одной из группировок ЦСКА:
В России все топовые бригады, реальные хулиганы, «аргументов» не используют. Мы ж не хотим друг друга убивать и калечить. Раньше это было, потому что моду задала одна спартаковская группировка, а теперь эта группировка ушла в тень, пришли другие люди, которые поняли, что этого делать не стоит. Есть другие способы, кроме как бутылками, доказать, кто они и что они.
Иван Катанаев, «Спартак» (Москва):
Термин «фэйр плэй» довольно трудно объяснить – половина даже не поймет, что это такое. И поэтому возникло название «русский стиль» – буквально пару лет назад. Ведь этим мы практически отличаемся от всей Европы. Похожая ситуация только в Польше, и то там есть несколько клубов, которые принципиально используют «аргументы». И молодежи это гораздо проще объяснить и донести: мы все – русские люди, и калечить друг друга мы не должны. В Европе практически везде используют «дерьмо» в очень серьезных количествах, а самые организованные движения – в Италии, Сербии, Греции, – те вообще поголовно. Там на драки ходят в шлемах – чтобы их не поубивали.
К середине 2000-х в российском футбольном фанатизме, как и во всей стране, наступает стабильность. Драк на стадионах практически
Выездная активность
За три десятка лет существования российского фанатизма внешние атрибуты выезда поменялись. Теперь многие выезжают на матчи своей команды организованно, нанимая для этого автобусы. В организации выездов – особенно международных – участвуют туристические компании. Выезды стали гораздо более комфортабельными. Сейчас большинство фанатов уже не ездят на электричках – «собаках». А раньше это был чуть ли не основной способ передвижения.
«Шляпа», «Зенит» (Санкт-Петербург):
Еду я, допустим, на электричке [из Питера в Москву]. «Сквозняка» не было. Получалось пять поездов. Питер– Малая Вишера, Малая Вишера—Окуловка, Окуловка—Бологое, Бологое—Калинин, Калинин—Москва. В шесть-тридцать выезжаешь. Причем был один кусок – до Бологого, – там шел севастопольский поезд, и в нем можно было проехать за рубль в тамбуре. Контролеры там никогда не ходили, поэтому за рубль в тамбур всегда сажали. Два часа стоя. Приезжаешь в Бологое – там уже никакие электрички неходили, – отправляешься в тупик, ложишься спать. Утром – до Москвы, день в Москве, обратно едешь совершенно убитый. Раз возвращались с другом из Москвы – год восемьдесят третий или восемьдесят второй, – и я понял, что я еще могу протянуть, а он уже не может. Доехали на электричке только до Калинина, в Калинине залезли в поезд, к проводнице. Дали ей десять рублей. Она положила нам в купейном вагоне на полу матрас. И мы на нем вдвоем в обнимочку легли. Уставшие были настолько, что уже в Питере через нас с чемоданами шагали. Причем не пьяные были!
Игорь М., «Спартак» (Москва):
Я никогда не брал обратного билета. Разве только с длинного выезда – Душанбе или Ташкент. На все остальные я ездил без обратного билета, и по пути домой нас или запихивали в какие-нибудь бесплатные вагоны, или электричками отправляли, или мы просто вписывались в поезда – всегда удавалось уехать без билета. Я сначала был школьником, потом студентом, денег не было, и все считали это вполне нормальным.
Виктор «Батя», «Динамо» (Москва):
В те годы выезд подразумевал поездку на третьей полке, или в рундуке, или наверху есть ниша в купе – туда тоже залезали, чтобы бесплатно ехать. Тебя отлавливали. Есть знаменитое Бологое – между Питером и Москвой. Специально знали, что поедут фанаты, и искали, отлавливали. Милиционеры знали в лицо фанатов, а фанаты знали в лицо милиционеров. Был какой-то полковник – фамилию уже не помню, – он раз сказал нам: вот, ребята, проходящие поезда, и чтобы через пятнадцать минут вас здесь не было.