Фанера Милосская

Донцова Дарья

Стараясь не дышать, я кивнула.

– И вам привет, – вежливо заявил алкоголик, обращаясь к Земе.

Кенгуру оглушительно чихнула. Якобинец вздрогнул и повторил:

– Доброго денечка!

Как все алкоголики, Константин подвержен резкой смене настроения, а оно сильно зависит от количества залитого внутрь спиртного. Приняв на грудь два стакана, Якобинец становится мил, начинает обожать весь свет и готов исполнить любые ваши просьбы. Кстати, Костя рукастый, он умеет практически все: от починки электропроводки

до переборки автомобильного мотора. Нет бы ему стиснуть зубы и остановиться, не пить третью дозу! Только у Якобинца отсутствует сила воли, поэтому он продолжает банкет и переходит в состояние агрессии, потому и затевает драки, скандалы.

– Че она молчит? – злился Костя, близоруко щурясь. – Эй, Лизка, со старшими надо здороваться!

Я опустила глаза. Надеюсь, Лизавета никогда не узнает, с кем ее перепутал Якобинец. В лифте, правда, горит экономно-тусклая лампочка, и Константин, как обычно, под градусом, но все равно ведь обидно.

– Здравствуй! – продолжал орать Костя. – Лизка!

– Это не девочка. – Я решила успокоить пьяного идиота.

– Так в платье одета, – икнул Якобинец.

Хороший аргумент, если учесть, что из-под ситцевого подола торчат две темно-коричневые лапы, обутые в ласты!

– Отстань, – велела я.

– Нет, пусть поздоровкается, – налился багрянцем алкоголик.

– Она не может!

– Почему? – не отставал Костя.

– Глухонемая, – коротко ответила я.

Якобинец заморгал, потом неожиданно вытянул руку и погладил Зему по вязаной шапочке.

– Ох ты, господи… – с явной жалостью пробормотал он. – И давно языка лишилась?

Я кивнула. Может, теперь сосед угомонится? Но пьянчуга повел себя неожиданно: взял Зему за одну из передних лап и проникновенно произнес:

– Беда, конечно, но, ежели задуматься, она к добру. Ты, деточка, послушай умного человека. Плохого тебе не посоветую, соображения у меня на пятерых хватит. В жизни завсегда так получается, сначала глядишь: ой, худо! А потом скумекаешь: к хорошему случилось. Вот ты, к примеру, языка лишилась, значит, караоке не споешь. Плохо? Ваще ни в куда! А теперь заедем с заду и посмотрим проблеме оттуда. Что увидим?

Я закрыла глаза. И что, по мнению Кости, можно разглядеть через то место, о котором он упомянул?

– Сплошную удачу! – возвестил Якобинец. – Немую бабу всякий мужик замуж возьмет. Это ж счастье! Пришел – молчит, ушел – она ни слова. Свезет же кому-то… Ну, не плачь, дай я тебя поцелую, Лизочек!

Лифт дернулся и остановился, двери кабины начали разъезжаться, и в этот самый момент Костя схватил двумя руками Зему за голову и попытался облобызать ее лохматую морду. Оставалось радоваться тому, что Лизавета никогда не узнает об ошибке соседа. Лично мне, если бы меня перепутали с кенгуру, сей факт нанес бы тяжелую психическую травму.

– Не трогай ее, – приказала я.

Но Якобинец не привык

исполнять чужие просьбы, он вытянул губы трубочкой и внезапно икнул. По кабине поплыл смрад. Уж не знаю, что пил Костя, но закусывал он, похоже, дохлой жабой.

Зема чихнула, но алкоголика это не остановило, он со смаком чмокнул животное. Морду кенгуру исказила гримаса искреннего отвращения, Земфира сделала молниеносное движение лапой, и Якобинец вылетел из лифта, как пробка из бутылки с шипучкой. Крупное тело пьянчуги пролетело по воздуху, стукнулось о дверь его собственной квартиры и рухнуло на грязный пол. Похоже, Костя лишился чувств.

– Дура, – зашипела я на Зему, – не смей трогать соседей! Он в принципе безобидный. Не дай бог его жена выглянет…

И точно! Дверь Костиной квартиры приоткрылась, высунулась Верка.

– Мерзавец, сукин кот, скотина, козел! – запричитала она. Потом увидела меня и с любопытством воскликнула: – Привет, Лампа! А кто это с тобой?

– Теща, – коротко ответила я и впихнула Зему в нашу прихожую.

По спине тек пот, голова кружилась, руки тряслись, но в душе появилось ощущение выполненного долга. Я пообещала Кирюше доставить Земфиру домой – и справилась с совсем не легкой задачей.

Из комнат начали подтягиваться собаки. На всякий случай я покрепче сжала поводок, но ни псы, ни кенгуру не выказали агрессии, обнюхали друг друга и остались довольны.

Я сняла с Земы ошейник и начала стаскивать с себя туфли.

– И куда в грязи идешь? – спросил чей-то голос.

От неожиданности я пошатнулась и шлепнулась прямо в груду обуви.

– Тапки надеть надо, – продолжал бас. – А ну стой!

Я подняла голову – в коридоре маячила шкафообразная фигура Эльзы, циркачка беседовала не со мной, а с Земой.

– Поперла в калошах в квартиру… А ну сымай!

– Это кенгуру, – сказала я, вставая.

– И чего? – изумилась Эльза. – Теперь ей тут в баретках разгуливать?

– Если стащить ласты, Зема убегает, – пояснила я.

– Все равно не ладно, да и бечь некуда, – помотала головой Эльза. – Эй, Руди…

– Че, мам? – высунулась из комнаты девочка.

– Где мои тапки? Ну, те, которые мне слегка малы.

Подросток исчез, но через секунду материализовался снова и протянул родительнице здоровенные мешки, сделанные в виде гигантских собачек.

Эльза потрясла Зему:

– Давай, стряхивай копыта…

Я с огромным удивлением наблюдала, как кенгуру подчиняется циркачке, и в конце концов не выдержала:

– Ты ее не боишься?

– Хвостатую? – уточнила Эльза и пожала могучими плечами. – А че дрожать-то? Разве я кенгуров не видела? Я и с медведем влегкую договорюсь, у меня со всеми животными контакт. Знаешь, лучше с гиенами на одной подстилке спать, чем с Гариком обедать.

– Кто такой Гарик? – невесть зачем спросила я.