Фанера Милосская

Донцова Дарья

– Нет. А зачем?

– Деточка, вы же общаетесь с людьми.

– Мы не проститутки, а танцовщицы! – возмутилась Кристя.

– Но ведь случаются интимные контакты?

– На работе это запрещено, – отрезала Кристина. – Да, мы раздеваемся перед публикой, однако это все. Если исполняем приватный танец, то за нами незаметно подглядывает охрана – на стене кабинета висит зеркало, оно с обратной стороны прозрачное.

– Ясно, – кивнул Сергей Леонидович.

– Что бы вы о нас ни думали, – продолжала возмущаться

Кристина, – но телом мы не торгуем! Почти у каждой есть парень.

– И у Беатрисы?

– Да.

– Он должен немедленно сдать анализ на иммунный статус.

Кристина моргнула, потом, переварив информацию, прошептала:

– У Беатки СПИД?

– Не совсем, – замялся Сергей Леонидович. – Хуже!

У Кристи потемнело в глазах.

– У человека в крови имеются как белые, так и красные клетки… Слышали про них? – спросил врач.

– Ну… в принципе… слышала, – робко откликнулась Кристина.

Сергей Леонидович вытащил из ящика стола листок.

– Мы сделали ей экспресс-анализ. Лейкоцитов у нее единица, а нижняя граница нормы четыре и пять. Нейтрофилов пять, а должно быть не менее сорока восьми, палочкоядерные практически отсутствуют… Понимаете?

– Ни хрена я не разбираюсь в вашей науке! – закричала Кристя. – По врачам не хожу, анализ крови ваще не делала, и Беатка по больницам не таскалась. Она к вам зуб запломбировать пришла.

Сергей Леонидович спрятал распечатку в ящик.

– Дантист хорошо сделал свою работу, пломба на месте.

– Но у Кристи опять челюсть заболела!

– У нее во рту обнаружились характерные язвы, свидетельствующие о терминальной стадии процесса, – монотонно объяснял Сергей Леонидович. – Сейчас остается лишь облегчить ее страдания, но я не имею права выписать сильнодействующие наркотики, и тут, понимаете…

Доктор замялся.

– Да говорите, вашу мать! – потеряла способность сдерживаться Кристина. – Что с Беаткой? Как ей можно помочь?

Сергей Леонидович не обиделся на грубость. Налил в стакан воды и протянул Кристине:

– Выпейте.

– На хрен мне ваша газировка! – пошла вразнос Рыбникова.

– У вашей подруги редчайшее заболевание, – загудел врач, – в мире насчитывается всего несколько человек с подобной патологией. Болезнь Сомари – Вильсон.

– Чего? – разинула рот Кристя.

– Названа по имени двух врачей, которые первыми описали ее симптомы, – тоном преподавателя продолжал Сергей Леонидович, – она относится к иммунным нарушениям. Лечить ее не умеют. Лекарства от нее не существует.

– Может, антибиотики? – робко предложила Рыбникова.

– Они не помогут. Как правило, процесс развивается годы, – сказал Сергей Леонидович, – десятилетия. Врачи плохо умеют диагностировать эту болезнь, часто путают ее со СПИДом.

– Так это не ВИЧ! – обрадовалась Кристя. – Значит, Беатка еще будет жить?

Сами сказали, десятилетия пройдут!

Доктор с откровенной жалостью посмотрел на Рыбникову.

– Ваша подруга умирает. Она больна очень давно, скорей всего, с детства. Язвы во рту – свидетельство скорого конца. Я писал диплом по болезни Сомари – Вильсон, поэтому и смог поставить диагноз.

– Беатку ничего не беспокоило, кроме зуба! – заголосила Рыбникова.

– Сейчас у нее появятся боли, – «успокоил» ее Сергей Леонидович, – очень сильные. К сожалению, наркотиков ей не дадут. Сомари – Вильсон нет в списке на получение этих препаратов. Будь она онкологической больной, вот тогда получила бы все.

– Что же делать? – прошептала Кристя.

Сергей Леонидович развел руками.

– Увы… Человечество пока не знает средств борьбы с этой напастью. И еще одно.

– Ну что? – испытывая давящую усталость, поинтересовалась Кристина. – Неужели еще не все плохое сообщили?

– Обязан предупредить вас: данных о том, как распространяется Сомари – Вильсон, нет, – резко сказал Сергей Леонидович. – Одни исследователи считают, что происходит генетический сбой. В семьях, где удавалось диагностировать патологию у одного члена, как правило, не было долгожителей, кровные родственники умирали, не дожив до сорока лет. Другие ученые полагают, что Сомари – Вильсон вызывает вирус, то есть можно заразиться при тесном общении.

– Как гриппом? – жалобно уточнила Кристя.

– Ну, думаю все же, воздушно-капельным путем болезнь не передается, иначе бы эпидемия Сомари – Вильсон охватила земной шар. Но ведь как-то она от человека к человеку переходит… – глядя Кристе в глаза, ответил врач. – Вы в зоне опасности.

– Ясно, – кивнула Рыбникова. – Беатке сообщили диагноз?

– Я обязан был это сделать, – сухо отозвался Сергей Леонидович.

– Как же нам дальше жить? – заломила руки Кристина. – Мне смотреть на мучения Беатки? Или бежать к наркодилеру за героином?

Сергей Леонидович встал, запер дверь на ключ, потом подошел к сейфу, открыл его, вынул пластиковую тубу и сказал:

– Поверьте, мне очень жаль, что судьба столь жестоко распорядилась жизнью вашей подруги. Как врач, я испытываю моральные мучения, понимая: девушка в ближайшее время уйдет на тот свет, потому что современная наука пока бессильна. Увы, мы не боги. Вот, держите!

– Это что? – спросила Кристя, забирая упаковку.

– Новейшее болеутоляющее средство, – объяснил Сергей Леонидович. – Самая современная разработка, действует на клеточном уровне, купирует даже… Ладно, вам лишняя информация ни к чему. Я не имею права давать препарат больным, он пока не прошел апробацию, ведутся клинические испытания. Есть подозрение, что действие его губительно для печени, но Беатрисе-то уже все равно.