Фанфик по Strongest Disciple Kenichi

Лейченко Сергей Федорович

Косака незаметно притулилась в углу, наблюдая за воцарившемся бедламом. Едва очухавшийся ученик сфокусировал взгляд на мельтешившей перед ним блондинке с голубыми глазами, как его сознание тут же опознало в ней пресловутую Фуриндзи Миу, и губы начали произносить заложенную в него "закладку":

– Миу, - девушка радостно ему улыбнулась, но Кеничи этого не заметил, потому что его взор был обращен вовсе не на ее лицо.
– Мне нравятся гр...

Сакаки легонько "погладил" парня по голове, и меньшинству присутствующих окончание предложения осталось неизвестным.

– Апачай,

будь другом - проводи Кеничи до дома - сегодня он постарался на славу, - попросил Акисамэ мастера муай-тай - "Бога Смерти Тайского подземного мира".

– Конечно! Апачай в момент доставит Кеничи к родным, - горя энтузиазмом, Хопачай подхватил безвольную тушку ученика и скрылся из виду.

Миу вздохнула и отправилась обратно на кухню, а конгломерат четверых заговорщиков, приняв серьезные выражения лиц с разной степенью мрачности, переглянулся и приступил к обсуждению текущего положения. Первым взял слово Коэтсуджи:

– Думаю, все понимают незавидное положение нашего ученика. Если он не вспомнит, с какой целью тренируется, нам придется с ним расстаться: мы не можем удерживать его насильно. Вопреки тому, что "прошлый" Кеничи не любил тренировать и укреплять свое тело, он заставлял себя это делать тем или иным способом, и это его стремление стать сильным ради других... было весьма похвальным. Теперь же... я не думаю, что он завтра вернется сюда. Пока ученик не вспомнит забытое, нечего и рассчитывать на его добросовестное отношение к подготовке, но я уверен, что лишь наши тренировки способны вернуть его память, - Акисамэ прервался и со значением посмотрел на друзей.
– Боль, кровь и пот помогут ему вспомнить Редзанпаку!

– Согласен, - покивал Ма Кенсей, - но получается замкнутый круг: чтобы вспомнить, он должен тренироваться, а чтобы добровольно заниматься, ему надо вспомнить.

– Именно! И мы обязаны разорвать его, это наш долг как мастеров!

– За ним же сейчас идет охота по всей школе: Миу что-то там такое говорила. Кеничи ничего не помнит и не будет бегать, как делал это ранее. Значит, завтра его найдут и поколотят, тут-то он и вернется к нам за защитой. Нужно лишь подождать, - предложил Сакаки, отставляя пустую бутылку.

– Желать силу ради мести или из-за страха - плохая мотивация, когда он пришел к нам, то сказал, что хочет защитить других, - возразил мастер джиу-джитсу, нахмурившись.
– К тому же может случиться так, что его побьют разок и отстанут, уверившись в слабости ученика.

– Предлагаю предоставить все Миу-тян или попытаться повторить сегодняшний маневр с Сигурэ-т... доно, пока он не вернет свою память.

– Получить силу, чтобы быть достойным своего избранника - неплохая цель, - согласился с Кенсеем Акисамэ.
– Но будет ли это честным по отношению к самому Кеничи?

– А что тут не так?
– удивился китаец.
– Ему же нравилась Миу... а значит...

– Нет, я имел виду твой второй вариант, поскольку Миу, увы, в области забвения - уточнил Коэтсуджи .

– А, ну это же временно...

– Аха-хахаха, все ваши "планы" ничего не стоят. Подождем, как сложится, а то может завтра он вообще из города сбежит, или его на спа-отдых в Словакию пригласят, или он за ночь

все вспомнит и сам придет, да мало ли что может случиться...
– вставил Сакаки свои пять копеек.
– Так что предлагаю разойтись, а уже завтра по ситуации будем действовать.

– Сакаки... умен, - раздалось из угла, где обосновалась Косака Сигурэ.

– У него просто кончилось пиво, и он хочет слинять отсюда, - возразил ей Кенсей.
– Но...

– Но в целом мысль здравая, - подхватил Акисамэ и продолжил, - тогда и закончим на этом, пока Апачай не вернулся.

Отступление. Взгляд на произошедшее глазами Сирахамы Кеничи.

Я проснулся от кошмара и от переизбытка ощущений: тут была и головная боль, и ломота во всем теле, и тяжесть в груди, и какой-то назойливый звук, пробирающийся в мою многострадальную черепушку через барабанные перепонки и отдающийся ударами в висках. Первые два пункта были связаны, как подсказывала мне из рук вон плохо работающая память, со вчерашними приключениями. Источником последних неприятностей оказалась моя сестра - это стало донельзя очевидным после того, как я с трудом открыл глаза. Увидев мою реакцию, она, наконец-то, слезла с меня и перестала занудливо повторять: "Кеничи, вставай, опять опоздаешь!"

Дальнейшее происходило на автомате: поблагодарил сестру, не забыв выставить ее за дверь, оделся, собрал сумку, поплелся в ванную, спустился на завтрак. Осознал себя Сирахамой Кеничи, перестав быть големом, уже ближе к концу трапезы, когда мама задала трижды какой-то вопрос, а я благополучно его проигнорировал. Хорошо Хонока заставила очнуться, выполнив "принудительное возвращение братика из мира грез", то бишь сестринский удар локтем по ребрам. И если за саму цель я был благодарен, то за ее реализацию не отказался бы надрать ей уши - до тела дотронуться было больно, не то что, получать удары. Саори, глядя на сына, тяжело вздохнула и в четвертый раз повторила свой вопрос:

– Кеничи, ты после школы опять собираешься в свое Рененпаку?

– Редзанпаку, - автоматически поправил я.
– А что, какие-то планы на сегодня?

– Да нет, просто у тебя очень потрепанный вид, почти как после первого дня тренировок...

А вот это интересно: тот усатый мужик сказал, что у меня временная амнезия после неудачного занятия, и со временем я все вспомню. Вроде как посещал я их тренировки добровольно, но причину этого и дату начала занятий мне не назвали, либо я просто в очередной раз забыл...

– Ну, ты сказала... это когда было-то, а сейчас я ого-го...
– я постарался, чтобы звучало как можно более естественнее.

– И пары недель не прошло с того приснопамятного вечера, как вчера тебя опять притащил на руках этот качок-переросток всего в синяках и без сознания!
– возмутилась мама.
– Мы, знаешь ли, с отцом переживаем за тебя! И вообще скажешь ли ты, наконец, какая муха укусила моего сына, что он начал так измываться над собой?!

Ха! Если бы я знал, точнее, помнил... судя по тому, что я добровольно обрек себя на ад, подобный вчерашнему, это была не муха, а целый рой пчел-переростков или даже шершней... А ведь точно: усатый китаец что-то говорил про две недели.