Фанфики
Шрифт:
— Очеп, где ты зарыл свои деньги?
— Это… тама…
Карту со своими захоронками он нарисовал. Сколько — сказал. А вот спросить:
— откуда они?
Получить списочек его операций, выяснить его связи, обнаружить, что он связан с городской верхушкой и конкретно с посадником Бонятой Терпиличем…
Это нужно было догадаться. Елица — смогла.
Среди попаданцев очень распространены технические выверты типа изобретения пороха или дирижабля. Мне же ближе информационные технологии. Вроде «обработки информационного мусора», активно запущенной шефом германской разведывательной службы BND
Разница, похоже, в стиле мышления, навязываемом средствами коммуникации 21 века.
Лёгкость в доступе к значительной части информации уничтожает привычку к прикладыванию усилий по поиску труднодоступной части. «В сети — всё есть» — постоянный рефрен. Это — просто неправда. Ещё забавнее то, что даже имеющиеся в сети ответы трудно найти: нужно уметь ставить вопросы.
Мелочи вроде порядка слов в запросе, языка или домена, из которого вы выходите в сеть, могут дать разную информацию и принципиально изменить ваши личные представления, например, о количестве танков, сожжённых в знаменитом танковом сражении под Прохоровкой.
Огромное количество информации, вроде бы относящейся к интересующему вопросу, меняет не только её восприятие, но и собственно набор целей, круг интересов. Хомосапиенс цифровой эпохи становится более эмоциональным и менее интеллектуальным.
Для телевидения это особенно характерно. СМИ дают не информацию, но лишь информационный повод для формирования эмоций.
«Зверьё внучка любила, регулярно смотрела по телевидению «В мире животных», а если показывали слонов — от экрана её было не оторвать, но когда я интересовался, сколько весят бивни или новорождённый слоненок, или до какого возраста он сосёт мать — то, что я узнавал уже из первой страницы слоновьего раздела у Брэма, — она это даже отдалённо не представляла. «Про что же рассказывает твоя передача?» — «Показывают, как слоны обливают друг друга водой из хоботов». — «И всё?» — «Ну, как они идут по саванне, а слонятки бегают у них под брюхом». — «А тебе не хотелось бы узнать, какого веса бревно может поднять слон или сколько он живёт?» — «А зачем?» Её вполне устраивала сама цепь визуальных образов — без их содержательного наполнения».
Большинство моих современников, функционирующих в таком «визуально-цепном» стиле мышления и восприятия, непригодны ни к прогрессорству, ни к «правдоискательству». Обратите внимание: не по физическим или душевным свойствам, не по жизненному или технологическому опыту. По мозгам: «видят, но не разумеют» — «А зачем?».
Целый букет прогрессорских инноваций — технологий «поиска правды», методик ведения бесед и расспросов, подавление и перенацеливания личностей — создавался в то лето на заимке у края «Мертвякового луга» и отрабатывался на материале накопленных товарно-денежных ценностей смоленских «запольненских татей».
Кстати, о деньгах. Уяснив себе роль прясленя в денежном обращении на «Святой Руси», я, естественно, не мог пройти мимо. Нафига деньги зарабатывать, когда их можно просто печатать?!
Пошла технология
Прокуй… это отдельная тема. Но, после серии взвизгов и приключений, он сделал разборную форму под эти биконические… «грузила». Такая двухслойная железная плита с дырками и штырьками. Мой первый «печатный станок».
Сыскалась и подходящая глина. Только не розовая, как овруческий шифер, а голубенькая. Её оказалось довольно много вдоль русла реки.
Я сперва переживал насчёт гендерного соответствия цветов. «Пряслень» же — для женской прялки! Мужской прялки в природе вообще нет. Но меня просто не поняли.
— Бабам всё едино — лишь бы покрасившее. Нашим нравится — у других-то такого нет!
Нашли подходящее место и стали копать. Я процесс — запустил, ответственного — поставил, команды — раздал и забыл. Тут, как раз, вообще гончарное производство запустили… И чего об этой мелочи вспоминать? Сидит дедок, мешает глину, заливает её в форму, ставит в печку. Печка два раза в день выдаёт порцию обожжённых горшков и эту… «упаковку денег».
Сначала мы заменили все пряслени у моих смердов. По курсу два новых за один старый. Одновременно раздали новосёлам, у которых ничего не было. С записью в сумму общего долга за предоставляемые подворья, конечно.
Потихоньку меняли по такому же курсу в окружающих селениях. Но весной я с удивлением обнаружил, что изготовлено около сорока тысяч этих фиговин! А разошлось только полтысячи — остальное легло на склад.
Я уже говорил: «Святая Русь» — удивительная страна. Вот же — сундуки денег лежат! А никому не надо! Радует, конечно, что не покрали.
— А куда их? У нас стоко прялок нема.
Пресловутая «узость рынка» — даже деньги не берут!
Я разглядывал ящики, доверху забитые одинаковыми, биконическими, голубенькими керамическими «грузилами».
Одинаковый вес, цвет, размер… На донце каждой — одинаковая выемка в форме рябинового листа… Непарноперистый, с 11 почти сидячими, продолговатыми, остропильчатыми листочками… Прямо по учебнику ботаники. Или — по кусту рябины за окном.
Народ на складе вокруг меня притих, ожидая втыка.
— Сейчас «Зверь Лютый» ка-ак… какой дурень столько труда на дерьмо потратил?! Кто велел-недосмотрел?! Почему место барахлом заняли?…
А я молчал и офигевал. От внезапности и будничности наступления исторического момента. Пересыпал в горсти пряслени и понимал: вот оно, концентрированное и вполне однозначное выражение успешного прогрессизма. Вот этот обожжённый кусочек глины с дырочкой внутри — результат процесса, который будет в реальной истории повторён только в конце 19 века. Процесс индустриального производства национального уровня.
В два этапа: на уровне изготовления формы, повторяя литьём первую сделанную пару «дно-крышка», и на уровне собственно изготовления продукта — мы обеспечили стандартность, единообразие, одинаковость продукции.
Под Овручем — пряслени точили, каждый отдельно. Вот они и получались такими дорогими и разными. А мы использовали заливку однородным глиняным тестом, мы не меняли его рецептуру и режим обжига. Они все идентичны!
Первое в мире массовое производство. Первое! Индустриализация «Святой Руси» — началась! А они не понимают! Никто не понимает!