Фантастическая политика и экономика
Шрифт:
Иван похрустел пальцами, непривычными к тонкой работе писарчука, и накатал жалобу в районный суд.
Суд вернул жалобу без рассмотрения в связи с неправильным указанием ответчика. Не было также указано, что и как было нарушено ответчиком, и в чем конкретно был нанесен ущерб или какой именно закон и как был нарушен.
Иван написал в прокуратуру.
Папка, куда он подшивал раз за разом полученные ответы, пухла хоть и не на глазах, но достаточно быстро.
Прокуратура пригласила на беседу. Там сидел
Иван написал в городской суд, в городскую прокуратуру, в приемную депутата и лично президенту. Отовсюду пришла квитанция в получении. А потом начались возвраты и отказы.
– Ну, что мне делать, а? Такой зажим, такой зажим, - жаловался он друзьям.
– И ведь, если бы он, скажем, взятку вымогал... Так нет! Рыба вяленая. Ничего конкретного не говорит, в глаза не смотрит, а потом - бац! Снова отказ. И суды все купленные. И вообще - никакой у нас, получается, законности и демократии. Прямо хоть устраивай пикет перед администрацией...
– А мы бы и поддержали, - сказали друзья.
– Мы народ боевой и веселый. Только скажи, за что именно воюем? В чем зажим демократии? За что - на баррикады?
– Вот первое письмо, - высыпал Иван из папки свои бумаги.
– Вот второе. Вот , что суды не приняли...
– Так, это..., - сказал самый близкий друг.
– Ты, кажись, того, чего-то... Нафиг тебе было спрашивать разрешения на партию в преферанс?
– А чтобы все было по закону!
– - Двенадцать
– Шапку - долой!
– внезапно раздался окрик сзади.
И через мгновение, почти без паузы:
– Стоять! Предъявиться!
Я замер, чуть даже присев от неожиданности. Обернулся на окрик. За спиной - какой-то патруль, что ли. Идут, много их, все в гражданском, в темном, выстроившись поперек улицы. И, главное, нет почему-то больше никого этим вечером рядом. Один я здесь. Мне кричат, выходит.
– Это вы мне?
– все еще надеясь на ошибку какую-то, спросил я.
Ничего же не понятно. Только вот из метро вышел. Только поднялся по улице...
– Тебе, тебе, - они уже близко, уже окружили, уже смотрят в лицо пристально и с усмешками нехорошими.
– Ты, что ли, иудей? А?
– Как это? С чего вы взяли? Русский я...
– Тебя о национальности и не спрашивает никто. В паспортах нет национальности. Ты колокола слышишь? Крест - видишь?
– ткнул вверх рукой тип в длинном черном пальто со шляпой в руке.
– Колокола?
– непонимающе переспросил я.
– Может, он глухой, а? Братцы, может, просто больной он, а?
– тут же заблажил
– Помолчи немного. Ну-ка, ты, человек нездешней породы, предъявись, пока казаков не позвали.
– Вам паспорт мой? А вы кто?
– Точно - больной! Или, вернее, иудей. Ишь, как его колбасит от колоколов-то честных...
– Граждане, то есть, товарищи, - рискнул было обратиться я.
Мало ли, может, революция какая или переворот очередной. Может, патрули добровольческие...
– Иудей!
– радостно вздохнул еще один, подошедший совсем близко и уже щупающий край моей куртки.
– И вовсе я не иудей!
– Крест нательный покажь. А то идет он, колокола слышит, а сам в шапке, не крестится - и не иудей?
– А что, без креста - так сразу уж и иудей?
– попытался хоть как-то отговориться я.
– Муслим, штоль? И это проверить легко. Вон, с мурзой нашим в сторонку отойдешь и докажешь ему, что право имеешь. Ну?
– Вообще-то я буддист..., - и почему так сказал, от привычки, что ли.
Всегда раньше этим отговаривался, когда тетки в церковь тянули.
– Тьфу, ты! Интеллигент, похоже. Ишь, законы заучил. Знает, паскуда, как отмазаться!
– плюнул в сторону самый высокий, несущий на плече переломленную двустволку с торчащими наружу гильзами.
– Не плюйся у храма, - дернул его за рукав тот, что в пальто.
– А вы шли бы себе быстрее отсюда, гражданин хороший. Это вам пока еще разрешено тут везде шастать. Но мешать отправлению государственного культа вам уже запрещено. А мне вот определенно кажется, что своим показным неуважением вы как раз мешаете...
– Да какое же неуважение, что вы?
– Праздник православный, а вы дома не сидите, а еще буддист. Колокольный звон, а вы шапку не сымаете. Нет, точно вижу, нарушаете...
Он повернулся чуть в сторону, достал из кармана металлический свисток на цепочке и засвистел в него громко и пронзительно. Буквально тут же из-за угла церковной ограды вывернула верхом пара самых натуральных, как в кино, казаков в лохматых шапках, с шашками у левой ноги, с карабинами, торчащими из-за плеча, с погонами на солдатского вида куртках.
– Что за свист?
– еще издали крикнул один.
– Иудея, гля, поймали!
– радостно закричал рыжий.
– Да не, не слушайте дурного. Вон, интеллигент буддистом называется, а сам чего-то у церкви в праздничный день шастает. Не иначе, атеист. Только вот доказать не могу. А жаль.
– Не можешь, значит? Да, жаль..., - они подъехали вплотную и уже умело отделили меня от толпы, подталкивая то корпусом лошади, то пиная ногой, вынутой из стремени.
– Так, говоришь, буддист ты у нас, интеллигент?
– наклонился один из них ко мне.