Фантастическая сага
Шрифт:
Она улыбнулась Орму.
— Мы с тобой часто ссорились, но это ничего не значило, ведь ты любил меня, а я тебя. Ты был добр ко мне, Орм, и теперь, когда ты мертв, мир вдруг стал таким холодным, таким холодным! Об одном прошу я всемилостивого Господа: чтобы Он простил тебе то, что ты делал против Его заповедей. Ибо ты не ведал, что творишь, хоть и был великим мореходом, и мастером на все руки. Я помню, как ты мастерил мне разные полочки да сундуки, а детям игрушки. А если Господь не сможет взять тебя на небо, я попрошу Его, чтобы позволил и мне пойти в ад. Я буду с тобой, даже если
Она наклонилась и поцеловала его.
— Холодны твои уста.
Эльфрида удивленно посмотрела по сторонам.
— Разве так ты меня целовал? Этот мертвец, что лежит на драккаре, не ты, Орм. Но где же тогда ты?
Ее увели прочь с погребального корабля. Мужчины приступили к работе: надо было засыпать драккар землей, потом соорудить домовину. Когда все было закончено, у моря вознесся к небу высокий курган, до самого подножия которого докатывались неустанно поющие погребальную песнь волны.
Священник не одобрял языческого погребения и не стал святить землю, но все же он сделал, что мог, и принял от Асгерд деньги, пообещав до конца дней своих служить мессы за упокой души убиенных.
У Асгерд был жених, молодой парень по имени Эрленд сын Торкеля.
— Осиротела усадьба-то без хозяина с сыновьями, — сказал он своей нареченной.
— Да уж, — ответила девушка. Холодный, несущий крохотные сухие снежинки ветер с моря шевелил тяжелые пряди ее волос.
— Думаю, мне с друзьями лучше остаться у вас на время, пока все утрясется. Потом свадьбу справим, чего тянуть-то? А как поженимся, твои мать с сестрой могут у нас поселиться.
— Не до свадьбы сейчас! — гневно возразила Асгерд. — Пусть сначала Валгарда повесят, а шайку его истребят — лучше всего сжечь их всех прямо в ихней усадьбе.
Эрленд невесело усмехнулся.
— Ну, за этим-то дело не станет. Стрела войны [17] уж пошла гулять по рукам. Если только они не успеют раньше удрать (а я думаю, не успеют), земля наша скоро навсегда будет избавлена от этих подонков.
— Вот и хорошо, — сказала Асгерд.
Большинство собравшихся на пир гостей уже отправились по домам, но те, кто жил в усадьбе, а с ними Эрленд и с полдюжины его друзей остались за столом.
17
По обычаям древних скандинавов при убийстве яр ла или конунга всем свободным людям в округе посылали стрелы, с начертанными на них рунами. Это служило знаком, что убийца объявлен вне закона и его надо убить.
Когда стемнело, началась пурга, и в зале стало слышно, как бешено завывает ветер. Потом вдруг по крыше застучал град, как будто по ней бежала громко топоча, целая орава ночных татей. Длинный темный зал в тот вечер казался особенно мрачным. Людям отчего-то хотелось быть ближе друг к другу, и они уселись все вместе с одного конца длинного стола. Говорили мало, зато быстро пустели рога с пивом.
Эльфрида, не проронившая, кажется, ни слова за весь вечер, вдруг подняла голову,
— Слышите, во дворе кто-то ходит?
— Нет, ничего не слыхать, — сказала Асгерд. — Да и кому там быть в такую непогоду?
Фрида, которую страшил отсутствующий взгляд матери, тронула ее за рукав и робко промолвила:
— Не убивайся так. Ты ведь не одна-одинешенька осталась. У тебя есть еще две дочки.
— Да, верно, — Эльфрида как будто даже улыбнулась. — Ормово семя продолжится в вас, и наши с ним ночки не останутся совсем без следа. — Она обернулась к Эрленду: — Береги жену. Она ярлского рода.
— Как ее-то и не беречь? — удивился он.
Вдруг раздался громкий стук в дверь.
— Откройте! Не то вломимся силой!
Мужчины похватали оружие, потом послали раба отворять.
Едва он отложил засов, как тут же упал, сраженный ударом топора. В сени вошел Валгард, показавшийся всем еще выше и мрачнее, чем обычно. Плечи его были облеплены снегом. Двое дружинников прикрывали его спереди щитами.
— Пусть женщины и дети выйдут на двор, я не хочу их смерти, — проговорил он. — Но усадьбу я намерен спалить. Дом окружен моими людьми.
Пущенное в него копье со звоном отскочило от одного из окованных железом щитов. Гораздо сильнее, чем прежде, потянуло дымом.
— Тебе что, мало того, что уже натворил? — крикнула Фрида. — По мне, так лучше остаться здесь и сгореть вместе с усадьбой, чем получить жизнь из твоих рук.
— Вперед! — скомандовал Валгард и вслед за ним в зал влетело с дюжину викингов.
— Не бывать этому, пока я жив! — воскликнул Эрленд и, обнажив меч, ринулся на Валгарда. Тот с невероятной быстротой отбил его меч в сторону, и тут же вонзил Братобой Эрленду в бок, пониже ребер. Перескочив через упавшего противника, Валгард ухватил Фриду за запястье, а один из его дружинников потащил прочь из зала упирающуюся Асгерд. Остальные, загородив их щитами, стали отступать к двери, и без труда пробились, порубав по дороге еще троих нападавших.
Когда валгардова шайка вышла из зала, мужчины как следует вооружились и попытались вырваться из дома. Но это им не удалось. Иные пали, сраженные сторожившими все ходы-выходы головорезами, другим пришлось отступить. Но Эльфриду, с криком метнувшуюся к двери, викинги пропустили.
Валгард уже успел связать руки Асгерд и Фриде, оставив концы веревки свободными, чтобы ловчее было тащить девушек, если не пойдут добром. Крыша дома уже пылала. Эльфрида повисла у Валгарда на руке и крикнула, перекрывая рев пламени:
— Зверь проклятый, какое еще зло затеваешь ты против последних уцелевших родичей? Чем не угодили тебе сестры, от которых кроме добра ты ничего не видел? Как ты можешь творить такое с сердцем собственной матери? Отпусти их сейчас же!
Валгард холодно глянул на нее. Лицо его было неподвижно.
— Ты не мать мне, — проговорил он, наконец, и наотмашь ударил Эльфриду. Она без чувств упала на снег, он же дал знак своим воинам, чтобы гнали девушек к бухте, где стояли их драккары.
— Куда ты нас ведешь? — рыдая, спросила Фрида. Асгерд, как раз изловчившись, плюнула Валгарду в лицо.