Фантастика 1975-1976
Шрифт:
Андрей забылся и остался среди леса на дороге, что течет через гористый сосняк. Хлопья снега среди хвои перебирает ветер. Те рассыпаются, а потом долго висят в воздухе. Теперь здесь и там воздвигаются по лесу хоромы, из блеска и шелеста сотканы их стены. Но порой ветер налетает с силой, и хлопья падают на сугробы со звуком глухим и точным. Тогда кажется, что где-то далеко за горой скачут кони. И похоже, в ярком свете солнца будто сидит у дороги кто-то в светлой куртке, голубой косынке и держит в одной руке длинную полоску света. И раскачивает ее, и перекладывает с места на
Большое и высокое за окном утро. На яблоне раскачиваются снегири, смотрят в комнату. В комнате немного морозно. Пахнет свежими сосновыми дровами. Надо бы затопить печку.
А снегири переговариваются, покачивают головами. Ни дать ни взять, зовут к себе за дверь, на воздух. Под небо.
В соседней квартире в два голоса работают приемник и телевизор.
В лесу легкий ветер перебирает иней, и тот как бы освещает дорогу мелкой зернью. И в ярком солнце видно, что стоит кто-то на дороге впереди. И не уходит, а так себе, шагает. В косынке синей, коротком пальто березового цвета, в валенках, похожих на сапоги. И чуть размахивает веткой в правой руке. Поднимет голову и смотрит на деревья, в небо. Стоит и словно ждет.
Андрей поравнялся с девушкой. Она подняла руку и перегородила дорогу веткой, Андрей остановился.
— Почему вы не идете дальше? — спросила она.
— Как же я могу дальше идти? — отозвался Андрей.
— Хорошо. Идите. — Девушка убрала ветку.
Андрей продолжал стоять.
— Идите же, — сказала девушка.
— А вы останетесь?
— А мне все равно, — шевельнула девушка плечом. — Я могу стоять, могу идти.
— А можете и лететь?
— Могу и лететь.
Андрей наклонился, взял горсть снега, смял в снежок и бросил вниз вдоль дороги. Снежок покатился далеко и, поблескивая на солнце, рассыпал вокруг синеватые искры.
— Вот совсем другое дело, — сказала девушка и побежала за снежком.
Подхватила снежок и спрятала за спину. Андрей приблизился. Девушка швырнула снежок.
— Теперь бегите вы!
Андрей прошел вперед, подобрал снежок и, не оглядываясь, коротко бросил его назад. Он слышал, как снежок был пойман и голос девушки произнес:
— А теперь лети!
Снежок высоко пролетел вперед. Он сверкал и словно таял. Упал на сосновую ветку. Та качнулась и подбросила его. Снежок подскочил и упал на другую ветку. Та его снова подкинула.
— Вот как! — засмеялась девушка.
Снежок еще раз прыгнул — уже на самую вершину длинной ели. Там и остался. Остался, чуть покачиваемый. И светился голубовато, как луна при солнечном утре.
— Это моя луна, — сказала девушка и встала рядом с Андреем.
— У меня такой луны нет.
— Не у всякого такая луна может быть, — сказала девушка. — Чего же мы стоим, надо идти. В такой день обязательно надо идти. Но не торопиться.
— Куда
— А куда угодно… Видите: дорожка вдоль берега, а там колодезный сруб.
— Знаю. Я бывал тут. Еще в молодости.
— А разве сейчас у вас не молодость?
— По-моему, нет.
— У человека всегда есть молодость.
— Не всегда.
— Всегда, — сказала девушка утвердительно. — Я это знаю точно. Вон даже колодец. Он старый, а молодость у него есть. Стоит из него глотнуть один только глоток, и сразу почувствуешь.
— Тогда стоит из него глотнуть сейчас.
— Сейчас это необязательно.
Девушка слепила еще комок снега и швырнула его вперед. Снежок упал на дорогу и рассыпался.
И тогда они тихо пошли под сосны, которые стояли, широко расступившись. Вдоль березника. Если сквозь березовую чащу смотреть на озеро, становится ясно, что вылиты березы из розоватого льда. Лед берез прозрачен, и видно, как внутри поднимаются снизу потоки, похожие на ручьи.
Так они шли молча, и Андрей чувствовал, что девушка тоже смотрит под ноги, иногда поднимая голову и глядя вперед. Там, впереди, замерла вдоль дороги аллея могучих елей. Каждая из них была похожа на целую страну, охваченную зеленым торжественным мраком.
Вошли в аллею, как в глубину пруда. Водянистый воздух шелестел, разводил перед глазами круги, полукружия, струи. Шли аллеей, словно плыли. Вышли к деревянному дому с высоким крыльцом. Перед домом на мощном пне стояла крошечная пушка и смотрела заколоченным дулом.
— Из этой пушки раньше стреляли, — сказала девушка.
— По воробьям? — спросил Андрей.
— Не нужно смеяться, — строго сказала девушка. — Из нее стреляли в честь гостей. Салют. — А почему бы не выстрелить сейчас? — предложил Андрей. — Мы разве не гости?
— Нельзя сказать, чтобы мы были гости. — Девушка задумалась. — Да и пушка сейчас забита.
В глубине сада поблескивала инеем широкая бревенчатая звонница. На ней замерло более десятка больших и малых колоколов. Маленькие висели словно купчики: важные, но простодушные. Побольше — как бояре. Девушка тронула самый меньший. Воздух вокруг улыбнулся, и разошлась в нем рябь. Девушка качнула другой колокол, побольше. В воздухе прозрачно заискрился иней. Девушка весело посмотрела в глаза Андрею. И Андрей встретился с ней взглядом. Лицо девушки, чистое и свежее на морозе, все казалось усыпанным веснушками. Глаза смотрели доверчиво голубой веселой прозрачностью. Чудилось, будто и во взгляде замерли веснушки, как замирает уносимая ветром листва.
Девушка тронула третий колокол, постарше. И закачались в воздухе хлопья снега.
— Это кто же там? — раздался позади веселый энергичный голос.
— Это мы, — сказала девушка и обернулась.
— Ну и что же, что вы!
Подошел немного приседающей быстрой походкой мужчина в куньей шапке. Сам старый, красивый, с длинным носом.
— Ну и что же, что вы! Кто вы такие? — спросил мужчина.
Он стоял в черном расстегнутом полупальто, полупустой левый рукав которого был засунут в карман.