Фантастика 1988-1989
Шрифт:
Это он, тютя-матютя, во всем виноват! Конечно, Яа испугалась, что днем на рыбалке ее кто-то увидит. Шутка ли? Серебристая, волосы, что смоль, а во лбу, как говорится, звезда горит… Не знает ведь, что места кругом тихие-претихие, днем с огнем никого не сыщешь — люди редко сюда заглядывают, разве что осенью по грибы.
Как же это он не догадался, не предупредил?!
А может, спешила? Но все равно могла хоть на минутку разбудить — неужели бы он не понял, стал задавать лишние вопросы?..
Странно и другое. Уходя, Яа оставила свою. звездочку и какой-то удивительный переливчатый
Незаметно пастух пригнал стадо на луг. Могучий дуб со стволом в три обхвата, словно случайно выбежавший из лесной чащобы, был виден издалека. Однако местечко дуб выбрал отличное. Земля тут была необыкновенной — травы росли сочные, их очень любили коровы, а цветы с этого луга долго не вяли.
Пастух дал животным волю пастись, а сам прилег на траву неподалеку от дуба. Вдруг почти прямо перед собой он увидел черное выжженное пятно диаметром около полуметра. По краям оно было очень ровным, как если бы кто-то обронил на траву раскаленную круглую металлическую болванку. Это не кострище. Костер оставляет после себя головешки и березовый, сосновый, в зависимости от дров, запах. Чуть смолянистое пятно не имело никакого запаха.
Спустя полчаса его разморило на солнцепеке, и он задремал.
Пастух очнулся, услышав мычание. Поднял голову — над ним склонилась Ласка. Она смотрела добрыми вишнево-коричневыми глазами, точно упрекая: как же это ты уснул, друг сердечный? Нас-то на кого бросил? Тут же пастух услышал, что его окликнули. Он узнал голос Веньки Теплова, деревенского паренька, восьмиклассника.
Венька шел вдоль берега со стороны села вместе с долговязым сутуловатым человеком в темном костюме. Пастух помахал Веньке рукой, а потом встал и побрел навстречу гостям. Венька был паренек застенчивый и молчаливый. Учился он неважно, едва-едва на тройки; силой не отличался, одноклассники, и мальчишки, и девчонки, чуть посмеивались над ним, что случается, когда одни люди не могут понять других и всех меряют на один аршин. Только пастух знал тайную Венькину страсть — астрономию. Еще третьеклассником Венька раздобыл где-то учебник по астрономии и мог часами напролет рассматривать картинки планет. Потом с помощью «Книги-почтой» он насобирал целую уйму астрономических книг. Зимой он почти каждый вечер проводил у пастуха, тихонько сидел с книжкой на просторном самодельном стуле, поджав ноги. Изредка Венька прерывал чтение — и свое, и пастуха — одним и тем же обращением:
— Хочу спросить…
Пастух кивал головой, произносил «ну-ну», и Венька задавал вопрос. Ясное дело, про звезды, летательные аппараты, следы пришельцев. Время от времени Венька произносил: «Да, Сергей Королев рано умер» — и горько-горько вздыхал. Открытку с портретом Королева он неизменно носил с собой в кармане куртки. Об этом тоже знал только пастух. Даже маме Венька ничего не говорил. Хватит, что она и так украдкой вздыхает: остальные трое, дети как дети, а этот, поди ж ты, звездочет. И дружбу сына с пастухом в душе
За последнее время Венька вытянулся, и сейчас он показался пастуху еще более подросшим, хотя не виделись они от силы дней десять.
— Вот, — сказал Венька, когда поздоровались, — товарищ из области. Побеседовать хочет. Председатель послал.
Товарищ из области взмок от жары и вытирал платочком пот со лба. Ему было лет тридцать. За чуть дымчатыми стеклами очков скрывались маленькие колючие глазенки, смотревшиеся немного странно на круглом розовом лице.
— Вы бы пиджачок-то скинули! — предложил пастух. — А то угореть недолго. Солнце вон как шпарит!
— Да, ничего, ничего, не беспокойтесь, — скороговоркой проговорил гость. — У меня к вам всего два-три вопроса. Это мы раз-два — и дело с концом.
— О чем речь!.. А ты, Веня, — обратился пастух к мальчишке, присмотри-ка, будь другом, за буренками…
Пастух и человек из областного центра спустились на песчаный берег реки.
— Вы, говорят, давно в этих краях, — начал приезжий.
— Сызмальства.
— Хорошо, наверное, знаете окрестности?
— Да уж как знаю, так и знаю, — осторожно сказал пастух. Ему стало скучно и захотелось, чтобы разговор закончился быстрее. Может, еще не прошла дремота, а может, еще почему.
— Ночью ничего особенного не заметили в атмосфере или в окружающей среде? — спросил гость.
— Как же не заметил — заметил! Что было, что было- страсть!.. Может, присядем? Вот сюда, сюда — на кочки. Садитесь, не бойтесь — чисто, мягко, лучше всякого кресла…
Гость торопливо сел, спросил нетерпеливо:
— И что же, что заметили?
— Давненько не было таких звездных ночей. Летом, знаете, самые звездные ночи — самые тихие. Это я давно заметил. Покой наступает повсюду, и звезды как бы приближаются. Честное слово, закури наш председатель свой курительный табак «Особенный» шестого класса — самые бы дальние звезды задохнулись.
Губы приезжего непроизвольно дернулись.
— Извините, но меня интересуют немного другие вещи. Может быть, вы слышали подозрительный шум или видели сияние?
— Шум? Нет. Говорю же — тишь да гладь. И звезды на небе красивые. Так бы и не отрывал глаз…
— Больше ничего? — словно не слыша пастуха, переспросил гость.
— Ну как же ничего? Рассвет наступил ранний и теплый, горизонт горел золотом на востоке — к хорошей погоде. А вот клева, видно, не будет. Да что там — точно не будет! Рыба на дно ляжет.
— Ясно, — остановил пастуха человек из области. — Спасибо. Дополнительно ничего не сообщите? По существу?
Пастух пожал плечами.
Приезжий поднялся с кочки, еще раз поблагодарил пастуха. Они вернулись на луг. Пастух кликнул Веньку.
— Извините, если что не так, — сказал, прощаясь, пастух.
Приезжий кивнул, вытер пот со лба, поправил очки и галстук:
— Пойдем, мальчик. Покажешь обратную дорогу.
Они двинулись к селу.
«Что за странный гость? — думал пастух, глядя им вслед. — Разве скажешь такому штырю всю правду?» Но ему стало не по себе — лгать всегда неприятно.