"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20
Шрифт:
— Хорош, Дюша. Я за решётку не собираюсь. Там ведь от пятнадцати до пожизненного впаять могут! Ты подумай только!
— Да плевать! Я такого шанса упускать не собираюсь!
— На хер! Без меня!
— Серый, тебе в любом случае в стороне не остаться. Я ещё могу попытаться, ты — нет! Рано или поздно на тебя выйдут. И что тогда?
Слова навалились тяжестью могильного камня, но я не поддался унынию и даже нашёл в себе силы пошутить.
— Удивительно, что с таким подходом Гуревич хоть что-то заплатить согласился.
— А он и не собирался платить, — усмехнулся Андрей. —
Я допил пиво, выставил бутылку на стол и спросил:
— И почему же он передумал?
— Я объяснил, что так дела не делаются.
— А он тебя так и послушал!
Андрей пожал плечами.
— Сказал, ты из города уезжать собрался. Мол, тебя тут ничего не держит, а специально искать не станут. Тебе в отличие от Гуревича терять нечего — ни котёнка, ни ребёнка — проще ноги сделать, чем на себя убийство брать. Помнишь, Анька статью читала с расценками на заказные убийства в Москве? Ну я и попытался три миллиона выжать, в итоге сторговались на двух. Траты на покупку оружия, надбавка за риск, все дела…
Фролов рассказывал о готовности принять участие в заказном убийстве с удивительной непосредственностью, будто в этом не было ровным счётом ничего необычного, и на миг даже закралось сомнение — быть может так и надо? — но я тут же выкинул эту мысль из головы и ответил решительным отказом.
— Дюша, давай будем считать — ты мне предложение сделал, я его не принял. Хочешь — сам действуй, в два раз больше денег останется.
— Одному не справиться, — покачал головой Фролов.
— Так пацанам предложи!
— Кому?! Роме? Чтобы он по пьяной лавочке обо всё разболтал? Евгену, который непонятно что выкинет? Или Воробью? Так от него и толку не будет, и не согласится он ни за какие бабки!
— А Чиж? Не потянет?
Андрей неопределённо поморщился.
— Не так хорошо его знаю, чтобы рисковать. Да и деньги он любит слишком сильно. Может проблемой стать. Помнишь, как он нас с Лемешевым подставил? А тут совсем другие деньги на кону стоят, ему вообще крышу снесёт!
— Не, без меня! — отрезал я. — Дюша извини, на заказное убийство я не пойду. У меня своих проблем выше крыши.
— А это тоже твоя проблема. Для меня — подработка. Для тебя — проблема.
— Я всё сказал.
Фролов шумно выдохнул, потом спросил:
— Автомат дашь? В одиночку без автомата никак.
— Нет, Дюша. Не дам. Через него на тех двух покойников выйти смогут, а дальше и на нас, — отказал я, не став говорить, что автомат ещё понадобится мне самому.
— Ясно. — Андрей выпрямился и предупредил: — Время до среды есть. Подумай обо всём. Хорошо подумай.
Он ушёл, а я беззвучно выругался. Подумать и в самом деле было о чём.
Тёрки с бригадой, беременность Зинки, немалые шансы словить ответку от людей Даниляна. Будто стальная струна на шее всё уже и уже затягивается. Сейчас ещё могу воздуха глотнуть, а что дальше будет?
Вопрос.
20|10|1992
день-вечер
В семь утра позвонил Козлов. Позвонил
— Надо с часу до двух забрать деньги. Не опаздывай.
— И сколько там моих? — уточнил я без особого энтузиазма.
— Четыре машины в работу взяли, — сказал опер и повесил трубку.
Я матернулся, поставил чайник и начал менять повязку — рана уже подживала по краям, но без бинтов пока было не обойтись.
Потом без аппетита позавтракал, собрался и отправился в институт с газовым револьвером в кармане. Не знаю, ставил ли перед собой такую задачу Андрей Фролов, но ему удалось меня напугать и напугать крепко.
Своим звонком опер поломал все планы, и последнюю пару я не досидел до конца, сорвался выполнять поручение. Пока ехал, прикидывал так и эдак, какую часть от причитающегося нам вознаграждения оставить себе, а какую закинуть в общак, но так ничего и не решил. С одной стороны, вчера снова сцепился с Зинчуком на тему слишком уж незначительного участия в скупке ваучеров, с другой — собственная валютная заначка на чёрный день больше не казалась такой уж существенной. Мне и куртку-то покупать не следовало, если уж на то пошло. Так нет же — шикануть захотелось! Но и оставить все дойчмарки себе никакой возможности не было, это наше общее дело. Возникнут проблемы, всем вместе отбиваться придётся.
В итоге я перепугал своей мрачной физиономией Лемешева чуть ли не до инфаркта — он как открыл дверь, так и обмер весь.
— Что-то случилось? — пролепетал перегонщик, явно опасаясь дурных известий об аресте машин или кардинальном пересмотре условий сотрудничества.
— Зуб болит, — отбрехался я, решив на будущее тщательней следить за выражением лица, и протянул руку.
Лемешев тут же вложил в неё пухлый газетный свёрток и сказал:
— Здесь всё, как и договаривались с Владиславом Николаевичем.
Вот тебе и конспирация! Хотя… машину же как-то Козлов должен был на себя оформить, пришлось представиться.
Я спрятал свёрток в глубокий внутренний карман, застегнул куртку на все пуговицы и спросил:
— Когда следующая партия ожидается?
Перегонщик развёл руками.
— Сначала с этими разобраться нужно! Пока с долгами рассчитаюсь, пока снова мужиков соберу. Середина-конец ноября, раньше точно не получится.
Я кивнул и вышел на улицу, не позабыв сунуть руку к убранному в боковой карман револьверу. А во дворе — тишина и спокойствие. Да ещё обратил внимание на знакомую красную «пятёрку». И в самом деле обменялись машинами, выходит…
Время поджимало, и домой я заходить не стал, забежал в гараж, кинул сумку с тетрадями на верстак, развернул газетный свёрток и отсчитал восемьсот марок десятками и двадцатками. Стопка получилась достаточно толстой, едва уместил её, сложенную надвое, в жестяную банку из-под леденцов. Запаивать в целлофановый пакет не стал — надолго оставлять деньги в тайнике в любом случае не собирался.
Дальше поспешил в кафетерий, но на углу дома не удержался и свернул к телефонной будке. Набрал номер квартиры Марченко и, услышав Зинкин голос, сказал: