"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20
Шрифт:
Я вышел на пандус и протиснулся мимо каталки, на которую пацаны укладывали пятидесятикилограммовые мешки сахара. Костя Чиж с кряхтением распрямил спину, вытер вспотевший лоб и потребовал:
— Енот, помогай!
Самочувствие вполне позволяло принять участие в разгрузочных работах, но подошло время встречать из школы Зинку, так что поднёс ко рту кулак и дважды хекнул.
— Болею!
И тут же закашлялся всерьёз, аж надвое сложился и бронхи болью рвануло, ещё и отхаркивался с минуту.
— Да отстань ты от него! — махнул рукой
Рома налёг на ручку тележки, а Костя, прежде чем присоединиться к нему, попросил:
— Пни там Евгена, пусть шустрее возвращается!
— А он где?
— За куревом пошёл.
— Пну, — пообещал я, вышел за ворота и двинулся к вагончику.
Там-то Зинчук и обнаружился. Он стоял, чуть согнувшись, и трепался через окошко с продавщицей.
— Евген! Тебя потеряли уже.
Рыжий выпрямился и досадливо поморщился, но в бутылку против обыкновения не полез и даже снизошёл до объяснений:
— Да с Ольгой языками зацепились просто.
— С Ольгой? Это которая с Чижом была?
— Была да сплыла, — с ухмылкой произнёс Зинчук.
Я только головой покачал и отправился встречать Зинку, а та изрядно удивила, заявив:
— Давай сходим куда-нибудь. Не хочу домой!
— Даже дипломат не закинешь? — удивился я.
Девчонка помотала головой.
— Я Максу сказала, чтобы он больше не приходил, а Нинка, коза такая, маме наябедничала. Вот и разругались вчера.
Удержаться от нецензурного словечка удалось с превеликим трудом. Очень уж зачастил Макс в гости к Марченко, давно уже назрела острая необходимость переговорить с ним тет-а-тет, вот только ничем хорошим беседа по душам закончиться не могла, поэтому и тянул, искал варианты обойтись без обострения конфликта. Зря, наверное.
— Я ведь всё правильно сделала? — хитро прищурилась Зинка.
— Бесспорно.
Я притянул девчонку к себе и чмокнул в лоб. Зинка запрокинул голову и предложила:
— Сходим в кино?
— Может, лучше ко мне?
Зинка печально вздохнула.
— Давай в кино, а? У меня критические дни начались.
Известие это нисколько не порадовало, но против природы не попрёшь, кивнул.
— Тогда в кино. — Сразу вспомнил о полученной от Гуревича валюте и о своём опрометчивом обещании пожалел. — Слушай, может, занесём дипломат всё же? Таскаться ещё с ним…
— Мама домой загонит. Говорю же: поругались мы!
Пришлось смириться. Мы дождались Ксюшу и Серёжу-меломана, и поскольку всегда оставался шанс наткнуться в троллейбусе на залётного карманника, я предложил дойти до «Авроры» пешком, благо потеплело. Увы, очень скоро об этом своём решении прогуляться пожалел. Нет, не замёрз. Наткнулись на Кислого.
Что самое поганое — младший из братьев повстречался нам в компании Артёма Захарова и Филиппа Зимина.
Зинка при виде одноклассника вцепилась в моё плечо и прошептала:
— Серёжа, баллончик дать?
— Не нужно, — отказался я, будто между делом сунул правую руку в карман
Девчонка шмыгнула носом вроде как в знак согласия, но веры ей у меня в этом вопросе не было ни на грош. А вот кто точно не собирался встревать в драку, так это Серёжа-меломан. Не сказать, будто он прямо так уж сильно испугался, но шаг явственно замедлил, слегка даже отстал. Ксюше — той всё по барабану, как болтала без умолку, так и продолжила что-то приятелю рассказывать.
Когда поравнялись, Кислый презрительно скривился, но не сказал ни слова, Захаров и вовсе отвёл взгляд. Зато Филя, самый здоровым из них, весь так и набычился, зло зыркнул исподлобья. Точно бы плечом зацепить постарался, да только шагал с другой стороны, а специально нарываться не стал. Разошлись.
Фильма я толком даже не смотрел, мысли другим заняты были. Как ни крути, но Бычок начал становиться проблемой. Он и Лемешеву жизни не даёт, и на меня, того и гляди, прыгнет. И как бы Кислые его специально не подзуживали. С этих утырков станется. Ладно мы сегодня случайно пересеклись, а дальше?
Дальше — ничего хорошего. Что называется: «жопой чую».
Вот только и вариантов разрешения ситуации так сходу придумать не смог. Это если бескровных. Так-то всё просто: или ты, ли тебя, но не хотелось до таких крайностей доводить. Если Бычка сломаю, менты точно дело шить начнут. Да и невозможно постоянно настороже быть, любого врасплох застать можно, а там и до заезда в больничку недалеко, а то и сразу на кладбище. Мне б на опережение сработать.
Но как? Нет ответа.
После кинотеатра мы заглянули в кафе, а по возвращении домой Зинку к себе я не потянул. Но предложить — предложил, та пообещала зайти попозже. Может быть. Если получится.
— И так орать будет, — вздохнула она, отстранившись после длинного поцелуя, и утопила кнопку дверного звонка.
Я задерживаться на седьмом этаже не стал, но поднялся лишь на половину пролёта, когда Зинка окликнула:
— Серёжа! Тебя папа зовёт. Зайди!
Ну конечно! Деньги же!
Пришлось спускаться. Тётя Софья моему визиту нисколько не обрадовалась, но Борис Ефимович недовольство жены проигнорировал и велел проходить на кухню.
— Разговор есть, — заявил он, тем самым меня изрядно удивив.
— Не пейте только! — потребовала Зинкина мама.
— Сказано же: поговорить надо! — буркнул Борис Ефимович и даже дверь на кухню закрыл, чего не делал на моей памяти никогда.
Та хоть и была со стеклянной вставкой, звуки голосов приглушала достаточно сильно, и даже этого соседу показалось мало, он включил радиоприёмник.
— Случилось что? — забеспокоился я.
— Случилось, — подтвердил Борис Ефимович, который, впрочем, не выглядел ни расстроенным, ни раздосадованным, скорее уж самую малость воодушевлённым. — Но не у нас.