"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20
Шрифт:
— О-о-о! — понимающе протянул Евген и вновь поскрёб лоб. — Но мы их раз уже запинали, так? Думаешь, рискнут за малолетку вписаться?
— Мозги включи! — потребовал я. — Кислый-старший хоть и скололся, но связи у него остались. Вот с какого перепугу мы на одного из его пацанов наедем, а? Меня Лемешев об этом не просил. Тебя просил?
Зинчук покачал головой.
— Не-а. Я предлагал, он ни в какую. Сначала, говорит, бабе своей попробую мозги вправить. Сильно, мол, она к брату привязана.
—
— Да не лечи меня, Енот! Задрал уже мозги канифолить! — отмахнулся Евген. — Я ж не знал, что этот урод с Кислым. — Он затянулся последний раз и выкинул окурок в снег. — Слушай, а если Лемешев всё же попросит малолетку приструнить, дядька твой с мужиками прикроет?
Я задумался. С блатными приятелями Немцова нам крепко помогли, но Кислый — другое дело: он и сам вечно под кайфом, и братву какой-нибудь дрянью накормить может. Дёрнутся — придётся их гасить, а там и до проблем с ментами недалеко. Самое малое лицензию на охранную деятельность отзовут. На оружие — так уж точно.
— Вот что… — задумчиво протянул я. — Мы сейчас машины Лемешева сторожим, официально если. Ты между делом закинь ему удочку насчёт личной охраны. Пусть договор заключит, понадобится — прикроем на законных основаниях. Уломаешь его, половина месячного платежа за первые три месяца твоя.
Женя Зинчук миг подумал, затем протянул руку.
— Идёт!
Домой я вернулся в откровенно растрёпанных чувствах — одно ведь к одному подбирается! — а только перекусил, и пришла Зинка.
— Серёжа, у меня для тебя две новости: хорошая и плохая, — заявила она с порога. — С которой начать?
— Ну, ты точно не залетела, — вздохнул я, — так что давай с хорошей.
— У меня по истории четвёрка за четверть вышла! — объявила девчонка.
— Поздравляю! А плохая какая?
— И плохая она же. Не обломится тебе никакого «не туда»!
Я фыркнул, но до банальщины вроде «не очень-то и хотелось» опускаться не стал и уточнил:
— А туда?
— Не сегодня, Серёжа. Пока ещё нет.
Я вздохнул, притянул девчонку к себе и поцеловал.
— Пошли тогда музыку слушать.
— А что-нибудь вкусненькое есть?
— Найду.
Ну и нашёл, конечно. Зря, что ли, в кафетерий заходил?
Дальше мы пили чай, ели рулет и порезанный на дольки шоколадный батончик, слушали «Агату Кристи» и «Queen». Зинка как забралась ко мне на колени, так всё это время и просидела. Потом спросила:
— А что ты мне на Новый год подаришь?
У меня мысли совсем другим были заняты, о надвигающихся праздниках и думать забыл. Пришлось сознаться:
— Ещё не думал.
Зинка надулась.
— Ну ты даёшь, Сережа!
— Купила? — улыбнулся я. — То есть не своими руками будет?
— Не своими руками, не своими губами и никакими другими частями тела, Серёжа! — укорила меня девчонка. — Подарок — это подарок!
— Жаль, — вздохнул я. — Но ты не переживай, без подарка не останешься.
— Да не в этом дело! Главное — внимание!
— И вниманием тоже обеспечу. Обещаю!
Я поцеловал Зинку в шею, та захихикала.
— Перестань, щекотно!
Мне и в голову не пришло послушаться, но поцелуями по понятным причинам всё и ограничилось. А уже заперев дверь за отправившейся домой Зинкой, я всерьёз задумался о подарке, точнее — о самой возможности его купить.
Здорово, когда нет необходимости экономить каждую копейку и не приходится занимать до получки, но вот если вдруг вышибут нас из хозблока — что тогда? И сами без денег останемся, и Гуревичу убытки возмещать придётся!
От этой мысли меня передёрнуло.
Засада!
24|12|1992 от рассвета до заката
Дверной звонок задребезжал, когда уже обувался. Задребезжал-задребезжал-задребезжал несмолкаемой трелью — кто-то вдавил кнопку, да так палец и не убрал.
Я даже матернулся от неожиданности, вскочил с пуфика, посмотрел в глазок.
В коридоре — Зинка.
Это что за новости?
Я щёлкнул замком и распахнул дверь.
— Обалдела?!
Зинка рванула через порог, чуть с ног меня не сбила.
— Там! Там! — зачастила она, задыхаясь. — Я из подъезда вышла, а там…
Девчонку затрясло, прижал её к себе.
— Да что случилось-то?!
— Меня в машину затащить хотели! — выдала Зинка и разрыдалась. — Я из баллончика…
И точно — в руке у неё так до сих пор и был зажат подаренный мной баллончик со слезоточивым газом.
Внутри всё перевернулось.
Немец — сука, тварь! Порву паскуду!
— Закройся! — крикнул я и выскочил из квартиры.
Лифт вызывать не стал, рванул вниз по ступенькам, сигая то через две, то сразу через три, на бегу вырвал из кармана револьвер.
Я вам сейчас, суки, устрою!
Но выскочил на крыльцо, огляделся, а там — никого. Ни Йосика, ни машины. Только какая-то тётка ребёнка на санках через двор тянет.
На нижней ступеньке валялась Зинкина шапка, я поднял её, спрятал револьвер и вернулся в подъезд, поднялся к себе. Звонить не стал, стукнул костяшками пальцев в филёнку.
— Зин, это я!
Тотчас лязгнул замок и приоткрылась дверь. Я шагнул к зарёванной девчонке, которая так и продолжала всхлипывать, прижал к себе, принялся гладить по спине.