Фантастика 2002. Выпуск 2
Шрифт:
Форпосты взялась строить Вторая волна. Оказались эти строения очень недолговечными. Спущенная сверху доктрина «фантастики ближнего прицела» здорово проредила и так не особенно сплоченные ряды фантастов. Возможно, в подъеме послевоенной экономики и сыграл свою позитивную роль принцип, согласно которому в книгах нельзя было отрываться от действительности более чем на одну пятилетку, а также следовало пропагандировать полезное народному хозяйству изобретательство, заодно борясь с вредителями. Но литературность (в пользу утилитарности) фантастики он загубил если не окончательно, то надолго. В сороковых-пятидесятых годах популяризацией интенсификации развития и внедрения технологий особенно активно занимались фантасты Владимир Немцов, Вадим Охотников, Владимир Сапарин и примкнувшие к ним выходцы из первого эшелона поселенцев Александр Казанцев, Григорий Адамов, Юрий Долгушин… Впрочем, «нашу песню не задушишь, не убьешь»: именно в тот период уже писал Лазарь Лагин, начинали свой долгий творческий путь с романтизации
Они и породили новое поколение — наконец, на Континент пришли Строители.
Два события конца пятидесятых годов стали причиной наступления эпохи перемен в фантастике. Это XX съезд партии, породивший «шестидесятничество» и выход в свет «Туманности Андромеды» — романа, разительно не похожего на все написанное ранее. Романа о будущем, совместившего в себе философию, социологию, футурологию и при этом впервые нарисовавшего контуры непротиворечивой утопии. «Туманность Андромеды» вдохновила целую плеяду авторов-шестидесятников, с радостью принявшихся за возведение замков на освоенных и еще не освоенных территориях Континента. Именно тогда в фантастику пришли братья Стругацкие, Генрих Альтов и Валентина Журавлева, Анатолий Днепров, Евгений Войскунский и Исай Лукодьянов, Владимир Михайлов, Ариадна Громова, Владимир Савченко, Михаил Емцев и Еремей Парнов, Владислав Крапивин, Илья Варшавский, Геннадий Гор. Чуть позже в Третью волну влились Кир Булычев, Ольга Ларионова, Дмитрий Биленкин, Зиновий Юрьев, Виктор Колупаев, Андрей Балабуха. Это было самое плодотворное время в отечественной НФ. Новое поколение строило свои здания в любых местах и на любой вкус. [16]
16
Любопытно отметить, что и в западной фантастике период расцвета «Новой волны», старавшейся охватить как можно больше тем и сюжетов, пришелся на шестидесятые.
Эпоха расцвета фантастики завершилась с окончанием «оттепели», финальным аккордом которой в начале семидесятых прозвучал разгром редакции «Молодой Гвардии» — редакции Сергея Жемайтиса, Нины Берковой, Беллы Клюевой, внесших неоценимый вклад в развитие жанра. Пришедших в разгар «застоя» на обломки построек Золотого века новых молодогвардецев-семидесятников нельзя даже назвать очередной волной — захватив власть и тиражи, они попытались своими скучными серыми многоэтажками заменить шедевры континентального зодчества. Но ни к чему это не привело — народ продолжал читать Стругацких и не принимал Щербакова сотоварищи. Из плеяды семидесятых «на плаву» остались, пожалуй, лишь Сергей Павлов, Евгений Гуляковский и Юрий Никитин.
На фоне унылой стагнации семидесятых стала зарождаться Четвертая волна. Поколение авторов, понимавших, что «так жить нельзя» и пытавшихся предложить что-то новое, свежее, хотя бы и без всякой надежды на публикацию. «В стол» в эпоху Советов писали многие — но отличительным признаком Четвертой волны, стали мучительные поиски хоть какого-нибудь отклика на выстраданное. Результатом явились семинары — Московский, Ленинградский, Симферопольский, — где молодые амбициозные фантасты могли собираться, обсуждать рукописи единомышленников и учиться писать под руководством авторов-шестидесятников. Впрочем, и печататься понемногу удавалось — вспомнить хотя бы альманахи «НФ» издательства «Знание». В этом году мы отмечаем двадцатилетие первой из «Малеевок» — Всесоюзных семинаров молодых фантастов и приключенцев, поначалу проходивших в подмосковном доме отдыха «Малеевка», а в конце восьмидесятых переместившихся в прибалтийские Дубулты. Основной контингент первых «Малеевок» и составляли фантасты Четвертой волны, среди которых стоит выделить популярных впоследствии авторов — таких как Эдуард Геворкян, Виталий Бабенко, Антон Молчанов (Ант Скаландис), Владимир Покровский, Андрей Саломатов, Василий Головачев, Святослав Логинов, Вячеслав Рыбаков, Андрей Столяров, Любовь и Евгений Лукины, Александр Бушков, Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, Борис Штерн, Людмила Козинец, Виталий Забирко, Далия Трускиновская, Сергей Иванов.
С приходом перестройки, на берега Континента почти одновременно накатились две волны. По большому счету, их можно было бы считать одной, но подобное разделение существовало еще тогда, в начале девяностых, и мы не станем отходить от принятой схемы. Пятая волна — это птенцы созданного в 1988 году Всесоюзного творческого объединения молодых писателей фантастов (ВТО МПФ). Эта организация занималась очень полезным делом — при помощи широкой сети региональных представительств и большого количества проводимых семинаров пыталась «бить по площадям», выявляя таланты среди огромного количества приглашаемых молодых фантастов. Но поскольку процент самородков был весьма невелик, а шанс опубликоваться в сборниках ВТО (коих вышло около сотни) имели практически все семинаристы, то создавалось впечатление, что руководители ВТО занимаются поддержкой труда, весьма далекого от литературного. Тем не менее именно благодаря ВТО читатели узнали таких авторов, как Леонид Кудрявцев, Василий Звягинцев, Степан Вартанов, Юрий Брайдер и Николай Чадович,
Писатели Четвертой волны в большинстве своем ВТО не приняли. В основном по той причине, что в деятельности Объединения чрезмерно активное участие принимали «молодогвардейцы»-семидесятники, с чьими именами многие связывали причины застоя, случившегося тогда в нашей фантастике. Кроме того, возникла генерация молодых авторов «инициированных» процессом демократизации, развитие и становление которых прошло вне ВТО. В частности, в последних дубултинских семинарах, состоявшихся на стыке восьмидесятых и девяностых годов, принимали участие уже не только зарекомендовавшие себя «малеевцы», но и молодые, перспективные авторы. В отличие от «ковровых бомбардировок» ВТО в Дубултах реализовали принцип «точечных ударов» — находили таланты, приглашали на семинар и там с ними работали. Фантастов, появившихся на Континенте в самом конце восьмидесятых — начале девяностых, но не имеющих отношение к ВТО, будем считать Шестой волной отечественной фантастики. Из тогдашних «дубултинцев» стоит выделить Сергея Лукьяненко, Владимира Васильева, Виктора Пелевина. Вполне самостоятельно, без помощи каких-либо семинаров, тогда же в фантастику пришли Александр Громов и Сергей Синякин. Впрочем, многие из этой волны, как, например, те же Лукьяненко и Васильев, не чуждались и ВТО. Именно поэтому Пятая и Шестая волны, возникшие на почве противостояния «Школа Ефремова vs Школа Стругацких», все-таки имели склонность к взаимной ассимиляции: новой генерации авторов были малоинтересны литературные «разборки», тянувшиеся к тому времени уже без малого двадцать лет.
В начале девяностых, когда издательский процесс окончательно либерализовался, русскоязычная (будем называть ее так) фантастика потерпела крушение. Огромный поток переводной литературы захлестнул наш Континент. Издатели на несколько лет практически потеряли интерес к фантастике шестой части суши. Ибо читатель понял, что от него долгие годы скрывали массу мировых шедевров, и бросился рублем поддерживать все издательские проекты, связанные с зарубежными авторами. Только к середине десятилетия интерес к нашей фантастике начал возрождаться. Причем первотолчком, как ни странно, послужило возникновение «псевдославянской фэнтези» — жанра, на наш взгляд, несколько надуманного. Однако именно успех подобного рода литературы (например, бешеные тиражи «Волкодава») доказал, что фантастика в исполнении отечественных писателей вполне конкурентоспособна.
Так возникла Седьмая волна — когорта талантливых фантастов, сложившаяся на основе повысившегося спроса на русскоязычную фантастику, пробившаяся через стойкое равнодушие издателей и составившая достойную конкуренцию писателям «со стажем». В составе поселенцев Седьмой волны Континент фантастики осваивали Мария Семенова, Ник Перумов, Г. Л. Олди, Андрей Валентинов, Олег Дивов, Александр Зорич, Алекс Орлов, Марина и Сергей Дяченко, Андрей Белянин, Роман Злотников, Андрей Плеханов, Михаил Тырин, Владимир Ильин и многие другие.
Затем на рынке тенденций последовал небольшой период затишья. Писатели спокойно писали, издатели спокойно публиковали. Грянувший дефолт финансово «секвестировал» издание западных авторов средней руки и стимулировал издательства на поиск новых талантов. Причем коммерческий риск от издания молодых по сравнению с предыдущими годами был значительно снижен — каждая из крупных фантастических серий вполне стабильно держалась на плаву за счет активно работающих топ-авторов, и даже не очень удачная книга в раскрученной серии могла иметь вполне успешные рыночные перспективы. Кроме того, научно-технический прогресс в лице Интренета охватывал все более широкие сферы, и на почве его слияния с литературой возникла сетература. В такой ситуации молодой автор, помещая свое произведение в Сеть, мог не только не испытывать недостатка в читателях, но и надеяться на интерес издателей, также осваивающих новые технологии. Именно на стыке сетературы и новой издательской политики возникла Восьмая волна. Авторов этой волны отличает амбициозность, пришедшая из Сети любовь к самораскрутке, иногда — отсутствие элементарных представлений об основах литературы (что же делать — институт литературных семинаров у нас практически канул в Лету). В то же время их (речь, конечно, идет о самых талантливых) произведения самобытны, свежи и восходят корнями не только к советской фантастике, но и мировой литературе в целом. Это очень перспективная и необычная волна покорителей Континента. Это «та молодая шпана, что сотрет нас с лица Земли». Виктор Бурцев (Юрий Бурносов и Виктор Косенков), Олег Овчинников, Дмитрий Володихин, Евгений Прошкин, Виталий Каплан, Артем Абрамов, Борис Долинго, Дмитрий Шубин, Леонид Каганов — это лишь краткое перечисление таких разных по стилю представителей новой генерации, пока еще только формирующей свое лицо.
Многие могут поразиться такому делению на волны. Мол, за предыдущие семьдесят лет — четыре волны, и за последние пятнадцать — тоже четыре. Неравноправие! Но ведь и произошло в нашей стране за эти пятнадцать лет событий отнюдь не меньше, чем за половину двадцатого столетия! И первый год нового тысячелетия стал своеобразным подведением итогов прошлого века. По крайней мере в фантастике. Практически все волны хоть как-то проявили себя в минувшем году. Так попробуем взглянуть на его итоги с этой точки зрения.